Он оказался в квадратном, облицованном мрамором холле. Справа и слева виднелись двери, но из-под них не выбивался свет. Большой дом безмолвствовал, словно могильный склеп.
Но где-то в нем прячут Лесли Блер. Если, конечно, ее вообще не убили. Они запросто могли убить ее и положить труп на проселок, чтобы он, Майк Аллард, остановил машину и вылез из нее…
Майк криво усмехнулся. Теперь-то он понял, что клюнул на приманку. В квартире Лесли он снял трубку и прикинулся, что он Макси. Тогда это показалось ему удачным ходом. Но он не сообразил, что Макси все равно раньше, чем он, окажется в банде. Впрочем, он просто горел азартом, желая показать себе, какой он удалец. Ладно, они оказались готовы встретить его… Только кто это «они»? Майк сделал над собой усилие, чтобы напомнить себе, что все это не идиотский сон, ненароком приснившийся ему, а мрачная явь.
Он поочередно заглянул в две комнаты первого этажа. Одна была побольше, другая поменьше, но обе оказались необитаемыми.
Затем Майк двинулся по коридору и оказался на кухне, заглянул и в кладовую. Оба помещения были оборудованы по последнему слову моды. Казалось, это декорации для съемки рекламного телеролика. Но и тут ему не удалось обнаружить признаков жизни. Или смерти. Эта мысль заставила его поежиться. Да, надо подняться наверх.
Но туда он так и не попал.
Снаружи затрещал гравий под автомобильными шинами, хлопнула дверца, послышались голоса, среди прочих — голос доктора Золтана.
— Наш любознательный друг временно выведен из игры, но, конечно, он создает проблему…
Шаги приблизились, в замке повернулся ключ. После паузы доктор Золтан рассмеялся и сказал:
— Я велел Макси надеть на него смирительную рубашку, чтобы потом уже я мог сделать инъекцию.
— Очень предусмотрительно, Серж, — отвечал ему женский голос, спокойный и холодный.
Входная дверь открылась. Майк попятился и юркнул в кабинет, оставив в двери щелочку. Он мог подслушать, не выдавая своего присутствия.
— Поднимусь-ка я и посмотрю на него, — сказал доктор Золтан.
— А он красивый?
— Господи, Карла, возьмите под контроль ваши сексуальные инстинкты. Оставьте в покое Алларда.
В ответ женщина весело рассмеялась.
— Почему бы мне не скрасить часы досуга нашего пленника? Если он, конечно, ничего не имеет против. Я бы на его месте не упускала такой возможности.
— Мы занимаемся делом, причем очень серьезным, милая Карла. Мы не можем позволить себе роскошь быть беспечными. Особенно когда дело касается этого Алларда.
— Почему? Он все равно не знает, что происходит. И…
— Говорю вам, никаких фокусов, драгоценнейшая Карла. Это слишком опасно.
Майк почувствовал аромат сигареты. Ему страшно захотелось курить.
Тут снова заговорил Золтан:
— Я проверил бумажник нашего гостя. Там были права. Потому-то я и знаю, как его зовут. Я кое-что вспомнил. Это он пишет пьесы…
— А, я видела его премьеру, — отозвалась женщина. — Мистер Аллард вышел кланяться… Очень неохотно, но вышел. Если это он и есть, я обязательно должна увидеть его, Серж.
— Ну ладно. Только на минутку, — сказал Золтан.
Послышались шаги. Похоже, они направились к лестнице.
— Что значит «на минутку»? — капризно протянула Карла.
— Ровно то, что я сказал. Он слишком опасен.
— Но он же ничего не знает?
— Он видел Макси и Тощего. И меня. И еще девицу. Этого более чем достаточно.
— Что вы хотите с ним сделать?
— Я об этом как раз и думал, пока он отдыхал. Река тут глубокая. Полагаю, через пару часиков мы отправимся на катере немного подышать свежим воздухом. Ну а вернемся без нашего рыжеволосого гиганта.
— Но я не хочу…
— Денег, — перебил ее Золтан. — Огромных денег, по сравнению с которыми преждевременный уход мистера Алларда — сущий пустяк? Полагаю, вы найдете себе новых партнеров в наших играх. По крайней мере, пока у вас это получалось отлично.
— Как скажете, — Карла снова усмехнулась. — Но все-таки я хочу на него взглянуть. До того, как…
— Ради Бога.
Когда звуки шагов стихли, Майк вышел из укрытия, открыл парадную дверь, вышел наружу. Ключ торчал в двери с внешней стороны. Он повернул его и стал быстро спускаться по широким ступенькам. Возле дома стоял серебристый «ролле» — символ респектабельности в обстановке не имевшей с ней ничего общего.