— Спасибо, не надо, — коротко ответила Бонни. — Я сама.
Он пожал плечами, передал ей пакеты и проводил ее взглядом, когда она стала карабкаться наверх со своей ношей. На его юном лице появилось озадаченное выражение. Странные люди… Уму непостижимо, чего от них только можно ожидать.
Прошло два часа. Они хорошо поели, и еда помогла им расслабиться, восстановила утраченные силы. Все расположились в гостиной в креслах, только Бланш хлопотала на кухне, готовя ужин.
Бонни что-то деловито писала в клеенчатой черной тетрадке, какими пользуются школьники. Потом она подняла глаза и спросила:
— Никто не хочет послушать стихи?
— Вот значит, чем ты занималась? — удивился Клайд. — Ты что, стихи писала?
— Я понятия не имел, что ты умеешь писать стихи, — сказал К. У., вставая в знак почтения.
Бонни прокашлялась и возвестила:
— Это баллада о самоубийце Салли. — Она помолчала, чтобы привлечь побольше внимания и начала:
У каждой из нас есть причины
В этих стенах торчать,
Но правы мы или не правы,
Непросто об этом молчать.
Порой наши лучшие годы
Мы тратим на подлеца…
— Ты все это сама написала? — удивленно воскликнул Бак.
— Ты будешь слушать или нет? — спросила Бонни и лицо ее напряглось.
— Ну, конечно, — сказал Бак.
Она поглядела на Клайда, который горделиво улыбался, и, углубившись в тетрадь, продолжила чтение.
Порой наши лучшие годы
Мы тратим на подлеца…
Как трудно пройти сквозь невзгоды
И не потерять лица.
Я слышала много историй,
Живя в этом доме печали.
Одну никогда не забуду —
О самоубийце Салли.
Салли была красоткой,
Хоть и не на всякий вкус…
Бак не удержался и, рассмеявшись, сказал:
— Ну да, я ее знал, она была косая, беззубая и с заячьей губой.
Бонни метнула на него взгляд, и он тотчас же застыл. Она же продолжала.
Салли была красоткой,
Хоть и не на всякий вкус.
Ей приходилось кротко
Нести обязательств груз…
Медленно, очень медленно и тихо Клайд встал с кресла. Слушая внимательно, радуясь каждому слову в отдельности и таланту Бонни в целом, он бесшумно переставлял ноги, стараясь не развеять атмосферы.
На улице тоже происходило движение столь же тихое, столь же желающее заявить о себе. По крайней мере, до поры до времени. Две полицейские машины остановились недалеко от их дома так, чтобы их не было видно. Лейтенант дал указание высадившимся из машины полицейским, а водителю первой машины велел поставить ее так, чтобы заблокировать выезд на улицу.
Лейтенант распорядился, чтобы перед штурмом его люди заняли позиции в укрытии. Полицейские поспешили выполнить приказ. Лица их были мрачны и полны решимости, в руках поблескивали револьверы. Лейтенант проверил, как подготовился отряд, и остался недоволен. Он велел двоим приблизиться к гаражу, а одному занять такую позицию, чтобы он видел без помех входную дверь.
Тем временем в доме Бонни читала свою балладу, а Клайд, вслушиваясь в строки, подошел к окну и выглянул. Он заметил странное движение — где-то мелькнула синяя полицейская форма, где-то сверкнул револьвер, где-то блеснул значок. Он недоуменно заморгал — как же так, они ведь так старались остаться незамеченными…
О том, что пришлось ей изведать,
Она мне говорила всю ночь.
Об этом хочу вам поведать,
Коль скоро вы слушать не прочь.
Клайд выругался.
— Послушай, Клайд Барроу, — начала Бонни.
— Полиция! — оборвал ее Клайд.
Слова пронзили тишину, повисли в воздухе, звенели в ушах у собравшихся эхом, которое побуждало к действию.
В руках у них вдруг оказались револьверы, с губ срывались ругательства. Из окон со звоном брызнули стекла.
— Мы им так не дадимся, — бормотал Клайд, нажимая спуск.
Время остановилось. Слышались выстрелы, крики команды, вопли боли и страха.
На кухне Бланш зажала уши руками и испустила долгий, пронзительный вопль. Он вырывался из ее разинутого рта целую вечность — и в нем слились отчаяние, ужас, зов помощи. Но на помощь ей никто не спешил.
Клайд прицелился в синюю рубашку, показавшуюся на аллее, и выстрелил дважды. Человек в синем упал на спину. Он был убит наповал. Еще один полицейский побежал по аллее и был сражен пулей К. У. Бонни открыла огонь по кустам и увидела, как оттуда выпал человек.
— Надо смываться! — кричал Клайд.
— Они загородили проезд, — вопила в ответ Бонни.
— Надо попытаться, — возразил Клайд.
— Я пойду вперед, — сказал Бак.
Он ринулся к выходу, остальные за ним. Оказавшись на улице, Бак кинулся к гаражу, стреляя на ходу. Остальные не отставали.
— Все в машину! — кричал Бак.
Он выскочил из гаража, присел, стреляя по всему, что шевелилось. Показался полицейский, но не успел он прицелиться, как Бак выстрелил от бедра, тот упал и затих. Стреляя на ходу, Бак побежал по аллее к полицейской машине, загораживавшей проход. Непостижимым образом ни одна пуля не задела его. Он запустил руку в окно, снял машину с ручного тормоза и начал толкать ее изо всех сил. Тяжелый автомобиль медленно покатился вниз по аллее и освободил проезд.
Тем временем Бланш, не переставая истошно вопить, выскочила из квартиры и ринулась, куда глаза глядят. Шквал огня не опалил ее. Отчаянно стараясь выбраться из этого водоворота грохота и смерти, она двинулась к окаймленной деревьями улице.
В гараже в машине сидели — Бонни за рулем, рядом с ней Клайд, на заднем сиденье К. У. Оба из последних сил вели неистовый огонь.
— А теперь вперед! — крикнул Бак.
Мотор взревел, и Бонни бросила машину вперед с открытой дверцей со стороны Бака. У выезда на улицу она резко затормозила, Бак нырнул головой вперед на заднее сиденье, и машина снова тронулась в путь. Теперь полицейские выскочили из укрытий и открыли огонь по беглецам, но двое были сражены ответным залпом.
Прищурясь, Бонни смотрела перед собой на улицу. Вдруг сбоку появилась шатающаяся, изгибающаяся фигура. Было такое впечатление, что все ее суставы не гнулись, а мускулы и сухожилия утратили свою упругость и силу. Это была Бланш, по-прежнему истошно вопившая.
— Возьмем ее, — распорядился Клайд.
Бак заглянул в заднее окно и объявил:
— Они снаряжают за нами погоню.
— Стреляй! — мрачно скомандовал Клайд и открыл свою дверцу.
Бонни подъехала к Бланш и затормозила. Клайд схватил бьющуюся в истерике женщину, запихал ее кое-как в машину и сел за руль. Секунду спустя они уже мчались по улице, уходя от погони. Но полицейская машина набирала скорость, и пули преследователей свистели совсем рядом.
Теперь обе машины мчались по сельской местности одна за другой, виляя из стороны в сторону. Их пассажиры отчаянно перестреливались. Конец этой погони положил К. У. Он выстрелил через заднее окно. Пуля угодила в водителя полицейской машины, убив его наповал. Машина без водителя резко свернула с дороги и врезалась в дерево.
— Больше за нами никто не гонится, — холодно заметил удачливый стрелок, оборачиваясь к друзьям.
Клайд толком не расслышал его слов. Он все жал на педаль акселератора и стрелка спидометра показывала девяносто с лишним миль. За спиной Клайда, тесно прижавшись к Баку, стонала и рыдала Бланш, время от времени что-то неразборчиво бормоча.
Бонни сидела молча, пытаясь отключиться от рыданий Бланш. Наконец, не в силах больше сдерживаться, она. обернулась назад с искаженным лицом и глазами, пылающими от ярости.
— Черт бы тебя побрал! — закричала она. — Из-за тебя нас всех чуть не поубивали! Пришлось гоняться за тобой по улице.
Рыдания Бланш усилились.
— Что я такого сделала? Вам было бы гораздо лучше, если бы меня подстрелили? Да?
— Это точно, — сухо признала Бонни. — У нас было бы меньше хлопот.