— Черт! — крикнул он. — Это же все про меня!
Он стоял с разинутым ртом, и в его глазах светились удивление и радость. Казалось, он вот-вот разразится гомерическим хохотом, который пока никак не мог вырваться из его груди.
— Это я! — повторил он, хлопнув в ладоши. — Обо мне написаны стихи. Ну дела!
Бонни засмеялась. Она не ожидала, что эта публикация так поразит Клайда. Ее охватило чувство большой удачи.
В его груди заклокотал наконец смех, вырвался наружу, и Клайд смеялся, смеялся до слез, не зная, как остановиться.
— Обо мне написаны стихи!
— Все знают, кто был Джесси Джеймс! А теперь послушайте про Клайда Барроу! Про Клайда Барроу. Клайд Барроу…
Бонни теперь тоже смеялась — звонко, раскованно, словно купаясь в теплом море радости. Она испытывала новое, удивительное воодушевление, а с ним и необъяснимую уверенность.
Он повернулся и закружился, словно танцуя с невидимой партнершей, потом схватил Бонни на руки, кружился, раскачивая ее из стороны в сторону, приговаривая:
— Бонни! Наверное, ты сводила с ума всех парней, когда работала в своем кафе.
Он поставил ее на землю и рассмеялся, увидев, как она смахивает слезы. Он снова закружился в своем танце — молодость бурлила в его теле, не зная, как себя лучше выразить.
— Клайд, Клайд! Ох уж этот Клайд! — бормотал он.
Снова его руки сомкнулись вокруг нее, снова он подхватил Бонни и стал раскачивать.
— Бонни! Поэма о Бонни и Клайде! — воскликнул он.
— Баллада, — поправила она.
— Ну баллада. Ты здорово рассказала про нас. Просто потрясающе. Ты — самое настоящее чудо. Чудо из чудес.
Он притянул ее к себе, и их губы соприкоснулись. Но до этого Клайд успел испустить еще один торжествующий вопль. Не переставая смеяться, они поцеловались. Тела их напряглись, губы встретились, смех сменился стоном.
Они еле-еле добрались до своей комнаты. Их снедали желание, нетерпение.
Именно в это время Ивен Мосс был в Аркадии. Он сидел за мраморным столиком в кафе-мороженом, спиной к улице. Он не поднял головы, когда к столику подошел высокий человек в хаки, и сел на плетеный стул напротив.
— Ивен Мосс? — мягко спросил Фрэнк Хамер.
— Да, сэр.
— Я хочу рассказать вам о моем плане, — сказал Хамер ровным, но не терпящим возражений тоном. — И вы сделаете все именно так, как я скажу.
— С ними мой сын, Кларенс К. У. Я не хочу, чтобы с ним что-то случилось.
— Мы об этом с вами уже договорились. Мне нужны те двое. А с сыном разбирайтесь сами.
— Тогда я готов, — кивнул головой Ивен.
— Хорошо. Вот что вы должны сделать. — Хамер придвинулся ближе и начал говорить тихим сосредоточенным голосом, и на лице его было выражение непреклонной решимости.
Вечером, после ужина, все собрались в гостиной, прислушиваясь к вечерним звукам фермы.
— Клайд! — позвала Бонни.
— Да?
— Давай завтра съездим в город. Я хочу кое-что купить. Что-нибудь милое и симпатичное. А то, извините меня, мистер Мосс, в доме вашем просто не на что посмотреть, ничто не радует глаз.
— Наверное, так оно и есть, мисс Бонни, — смиренно отвечал тот, пряча глаза. — В доме и правда не помешала бы женская рука.
— Погоди, солнышко, — сказал Клайд. — В Мексике ты накупишь всего, что душе угодно, когда в кармане у тебя будет двадцать пять тысяч.
— Я, пожалуй, пойду спать, — сказала Бонни, вставая из-за стола. — Спокойной ночи.
Клайд тоже встал и пошел за ней.
К. У. поднялся со стула, потянулся и, зевая, пробормотал:
— Пойду-ка я на боковую. Я тоже устал.
— Погоди, — сказал Ивен, задумчиво глядя на сына. — Останься и немного поговори со своим старым папочкой.
— Я хочу спать, папа.
Ивен поглядел на лестницу и крикнул вслед Бонни и Клайду:
— Если нетрудно, купите завтра мне лампочек! Ватт на шестьдесят. А то на этой неделе у меня три штуки перегорели.
— О чем разговор, мистер Мосс, — отозвался Клайд и, войдя в комнату вслед за Бонни, закрыл за собой дверь.
Ивен обернулся к сыну, и на лице его появилось сердитое выражение.
— Они, конечно, думают и тебя с собой взять? — злобно спросил он К. У.
— Ну да, — подтвердил К. У. — Они всегда берут меня с собой. А ты что, против?
Тяжелая рука Ивена взметнулась, и он отвесил сыну звонкую пощечину.
— Нет, я не против. Ты обязательно поедешь с ними завтра в город. Только когда они соберутся обратно, не вздумай сесть с ними в машину, понял?
— Почему, пап?
Ивен еще раз ударил его по щеке. К. У. схватился за горящую щеку.
— Что ты у меня за болван! Ты меня понял? — повторил отец.
— Понял. А что там будет?
— Ты не поедешь обратно с ними из города. Заруби это у себя на носу. Ты будешь искать эти лампочки до самого последнего момента, а потом исчезнешь, ясно?
— Да, но…
Ивен в третий раз отвесил ему пощечину:
— И никаких «но»! Заруби у себя на носу. Тебя не должно быть в их машине на обратном пути.
— Но почему, пап?
— Потому что так тебе будет лучше, — Ивен доверительно понизил голос. — И ничего им не говори, понял?
— Хорошо, пап.
Ни Бонни, ни Клайд в эту ночь не могли заснуть. Они оба лежали в большой двуспальной кровати, не касаясь друг друга, и смотрели в темноту.
Неловкое молчание первым нарушил Клайд.
— Бонни?
— А?
— Ты спишь?
— Нет.
Он с шумом втянул воздух, потом спросил:
— Бонни, ты не выйдешь за меня замуж?
Она поглядела в его сторону, с трудом различая в потемках контуры его лица.
— Ты вовсе не обязан делать мне это предложение, — тихо сказала она.
— Я знаю, — сказал он и, хмыкнув, добавил: — Но я тебя спрашиваю: ты выйдешь за меня замуж?
Она поглядела на невидимый потолок и постаралась внести в интонации официальность, которая должна была по идее скрыть ее истинные чувства:
— Но как же я могу это сделать, Клайд? Ты же сам прекрасно знаешь: это невозможно. Нам надо пойти к мировому судье, а он представитель закона. Мы не сможем оформить свидетельство о браке.
Клайд повернулся в ее сторону и, тихо фыркнув, сказал:
— Эй, а ты так говоришь, будто сама об этом не раз думала, а?
— Нет, — ответила Бонни, стараясь не дать волю нахлынувшим чувствам. — Что ты! Я вовсе не думала. Я не думала об этом десять раз на дню. Я не думала об этом с той самой минуты, как впервые тебя увидела.
Голос ее задрожал, и глаза наполнились слезами. Она уткнулась лицом в грудь Клайда, подтянув колени, сотрясаясь от рыданий.
Клайд не знал, что делать, что говорить.
— Бонни, ты плачешь? Зачем? Зря! Не надо!
Бонни пыталась взять себя в руки, и наконец рыдания прекратились — лишь изредка она всхлипывала.
— Клайд, зачем ты хочешь на мне жениться? — вдруг спросила она, на что он тотчас же ответил, пытаясь обратить все в шутку:
— Чтобы сделать из тебя честную женщину.
Она поняла его без слов. Она снова погрузилась в прошлое, прежде чем унестись на крыльях мечтаний в будущее.
— Клайд, — подала голос Бонни, — что бы ты сделал, если бы случилось чудо, и мы могли завтра выйти из этого дома и начать все сначала, что бы ты сделал, если бы за нами никто не гнался, никто не вспоминал наше прошлое?..
Вопрос был интересный, и Клайд задумался. Слишком много было вариантов.
— Ну что ж, — наконец сказал он. — Теперь я стал бы действовать иначе. Я бы не стал жить в том штате, где работаю. Мы бы поселились где-нибудь в спокойном местечке и жили там тихо-мирно, а когда нам надо было бы взять банк, мы ехали бы в другой штат, и… — он осекся.
Наступило опять молчание. Но у него теперь появился совсем иной смысл, и Клайд быстро понял, что сморозил чудовищную глупость, что его ответ стал полной противоположностью тому, что Бонни надеялась от него услышать.
— Бонни, эй, Бонни! — обеспокоено окликнул он ее, а потом виновато добавил: — Ты меня слышишь?