— Во дает! — воскликнул один из зрителей.
Тишина. Потом пять одиночных выстрелов. И снова тишина.
Полицейские приникли к окулярам оптических прицелов, их пальцы застыли на спусковых крючках.
Из дверей, шатаясь, вышел человек. Его качало из стороны в сторону и он стонал.
По толпе прокатился тревожный гул.
Уилбур Андерхилл — Гроза Трех Штатов — обвел толпу невидящим взглядом, не соображая, что происходит. Он уже был покойником. Андерхилл упал на колени, потом уперся в землю руками и на какое-то мгновение застыл на четвереньках. Потом повалился на бок, подергиваясь в последних конвульсиях.
В дверях появился Первис с мертвой девушкой на руках.
По толпе прокатился новый гул.
Первым к Первису направился Сэм Каули и забрал его жуткую ношу. Первис отдал пистолеты и расставил руки в стороны, призывая снять с него пиджак и пуленепробиваемый жилет.
Один из газетчиков произнес тихо, но отчетливо:
— Это самый лихой поступок, какой я только видел.
— Да, отваги ему не занимать, — кивнул его коллега.
Каули посмотрел на своего босса с нескрываемым восхищением.
— А как погибла девица? — спросил он.
— От руки Андерхилла. Гроза Трех Штатов решил покинуть этот мир вместе с молодой женой.
Репортеры взяли Первиса в плотное кольцо.
— Значит, вы разобрались еще с одним бандитом, мистер Первис, — сказал какой-то газетчик. — Это лишний плюс мистеру Гуверу.
— Еще один скальп! — весело воскликнул другой газетчик.
— Зажгите мне сигару, — попросил Мелвин Первис.
Газетчики стали толкаться и отпихивать друг друга, чтобы поскорее оказать эту честь герою.
10
26 октября 1933. Восточный Чикаго.
Только что вышли вечерние газеты. Толстяк на углу во все горло выкрикивал заголовки и добавлял леденящие кровь подробности.
— Экстренный выпуск, — кричал он. — Волна преступности не идет на убыль. Штат Индиана в осаде. Диллинджер ограбил три банка.
— Сколько убитых? — крикнул какой-то бродяга, проходя мимо продавца газет.
— Я газеты не читаю, — отозвался тот. — Я только их продаю. — И он продолжил выкрикивать заголовки: — Банда Барроу вырывается из окружения в Джоплине. Трое полицейских убито.
— А что там пишут про Диллинджера? — поинтересовался бродяга. — Я хочу послушать про подвиги Джона Диллинджера.
— Выкладывай никель, приятель, — сказал ему продавец. — Газета стоит никель. Мы тут не занимаемся благотворительностью. — И он продолжил свою работу: — Банда Баркеров… Клутас и похищения. Красавчик Флойд в списке Гувера значится под номером один.
— Но Гувер больше не президент, — сказал оборванец. — Он-то тут при чем?
— Конечно, не президент, — огрызнулся продавец. — Только почему бы тебе не потратить никель? Глядишь, немножко расширил бы свой кругозор.
Расталкивая собравшихся слушателей-зевак, вперед протиснулся Гарри Пирпонт. Он сунул никель продавцу, который продолжал декламировать свой текст:
— Американский легион приведен в состояние боевой готовности в Индиане. Губернатор штата опасается, что…
Продавец посмотрел на Пирпонта и под его холодным взором внезапно осекся.
Оборванец сделал шаг вперед.
— Эй, приятель, — окликнул он Пирпонта, — не могу ли я разорить тебя на никель?
Гарри Пирпонт облил его холодным презрением.
— Я тебе не приятель, — сообщил он.
Пирпонт купил газету и вернулся туда, где у тротуара стояли три машины. Он оперся о первую. За рулем сидела Мери Киндер. Рядом с ней была Билли Фрешетт. Билли сидела, опустив голову и закрыв глаза руками.
— Значит так, девочки, — сообщил им Пирпонт. — Если все пойдет нормально, через два дня мы встретимся в Таксоне. Главное, чтобы номера были в одном отеле, но на разных этажах. Билли въедет через пару часов после нас, а остальные на другой день. Если все заявятся скопом, это может вызвать подозрения… — Он повел подбородком в сторону Билли. — Что с ней случилось? — спросил он Мери.
— Она с нами не едет, — сказала Мери. — Она хочет вернуться к матери в индейскую резервацию.
— Это еще что за фокусы? — закипятился Гарри. — Только этого мне не хватало.
Он протянул руку и отвел ладони от лица Билли.
Под глазами у Билли виднелись синяки.
— Значит, вы немножко повоевали, — презрительно фыркнул Пирпонт. — Послушай меня, детка. У нас с Мери всякое бывало, но все же…