Диллинджер повернул голову в его сторону. В его глазах было холодное презрение. Он вытащил кольт сорок пятого калибра и трижды выстрелил.
Глаза Эдди Мартина остекленели, зрачки расширились. В щеке появилась дырка, изо рта хлынула кровь.
Диллинджер резко затормозил, отчего машину занесло, но он справился с управлением и свернул в проулок. Эдди Мартин брел по улице, судорожно хватая руками воздух. Прогремела новая очередь из полицейских автоматов. Свинцовый кулак врезался Мартину в спину, он упал ничком, потом пополз. Какое-то время он еще продвигался вперед, пока не затих возле стоявшей у тротуара машины.
Так скончался мелкий уголовник Эдди Мартин, который умел хорошо водить машину. Покойся с миром, Эдди…
12
Ветер завывал, словно стая голодных волков. В воздухе кружились листья. В индейской резервации Ред-Лейк, близ Клируотера, штат Миннесота, был вечер.
Дверь небольшой хижины распахнулась. На пороге возникли две фигуры: Билли Фрешетт и Диллинджер.
Диллинджер приехал сюда за ней. Он тащил Билли за руку, ее крики заглушал ветер. За ними выбежала грузная женщина и стала хватать их за руки. Диллинджер толкнул ее, она упала, и, лежа, продолжала стенать. Диллинджер подхватил Билли на руки и понес к машине, стоявшей за деревьями.
* * *
Машина неслась сквозь ночь.
Впереди сидели Диллинджер и Билли, сзади лежал без сознания Чарли Макли. Диллинджер только что кончил рассказывать о том, что случилось после того налета на банк в Чикаго. Билли слушала и плакала.
— Ты убил Эдди? — спросила она сквозь слезы.
— Да, — сказал Диллинджер и взгляд его сделался ледяным. — Я выстрелил ему в рожу.
— За что? За что, ты его, Джонни?
— За тебя.
Билли тихо ахнула. Она была сражена наповал этими двумя словами.
— За меня? — переспросила она.
— Я люблю тебя, Билли, — говорил Диллинджер. — Потому-то я и убил его. Я люблю тебя. Я не могу без тебя… Я убил его из-за тебя. — Он повернул голову и посмотрел на побледневшую спутницу. — Что еще может сделать мужчина ради любимой женщины? — спросил он.
Машина мчалась по пустынной и темной прерии.
Вокруг не было ни домов, ни огней, никаких признаков жизни.
* * *
Они мчались сквозь ночь и ветер.
Билли заснула, положив голову на плечо Диллинджера, который время от времени поглядывал назад, следя за Макли.
Тот поменял положение на сиденье и пришел в сознание, но по-прежнему чувствовал себя очень плохо.
— Все пули прошли навылет, — сказал Диллинджер, желая успокоить партнера. — А могли бы задеть кость. Тогда твои дела действительно были бы хреновые.
— Когда похоронишь меня, Джонни, поставь табличку с именем, — слабо отозвался Макли. — Не хочу лежать, как какой-то бродячий пес, без имени.
— Ты еще поживешь, — отозвался Диллинджер. — Я видел ранения посерьезнее.
— Я был известен в Америке, Джонни, — говорил Макли. — И не хочу сгинуть безымянным… Нет, я Чарли Макли, Потрошитель Банков. Ты слышишь меня, Джонни?
— Слышу.
— Я не был подзаборной швалью…
— Не был, не был, — отозвался Диллинджер. — Еще мальчишкой я читал о тебе. О тебе и о Генри Старре. О Френке Нэше, Рее Таррелле. Ты пользовался авторитетом.
— И с мафией я никогда не якшался, — продолжал слабым голосом Макли. — Когда я удрал из тюряги, они подослали ко мне в Чикаго человека. От Капоне. Синдикат предлагал мне стать у них автоматчиком…
— Ну, а ты?
— А я велел им засунуть автомат себе в задницу. Я не стрелял в людей по чьему-то там приказу. Я не убийца, а грабитель. Так я зарабатывал себе на хлеб.
— Понятно, — сказал Диллинджер. — Все понятно, Чарли…
Чарли Макли задумчиво посмотрел в окно на черную прерию.
— Когда-то это была великая страна, Джонни, — снова заговорил он. — Тут были самые богатые банки в мире. Господи! Люди выстраивались в очередь на два квартала, чтобы положить деньги в банк, который я потом брал. Они съезжались в Чикаго из десяти штатов. Привозили с собой сыновей и дочерей. Ехали на грузовиках и легковушках через поля пшеницы, которые тянулись от океана до океана. На фермах были свиньи величиной с бизонов… И столько кур, что небо почернело бы, если бы все они разом взлетели, а земля побелела бы на много миль, если бы они снесли по яйцу. — Чарли замолчал, чтобы набрать побольше воздуха в легкие, потом снова заговорил: — Это были крутые люди. Сам черт им не брат! И гордые… Когда я забирал их деньги, они только качали головами, говорили: «У парня крепкие нервы». И все! Никаких жалоб, никаких слез… Они принимались зарабатывать еще. Куда все это исчезло? Видит Бог, я любил этих людей…