Здание администрации стояло на главной площади города, с елками, доской почета и памятником Ленина. Памятник не был гипсовым и не был раскрашен серебрянкой, а был изготовлен из настоящего камня, поскольку в городе имелся заводик, занимающийся как раз художественными работами по камню. Доска почета содержала теперь застекленные фотографии о жизни района, но в ее конструкцию по-прежнему поддерживал в качестве одной из опор гигантский серп и молот.
Приняли Самсонова в бюро по связям с общественностью, хотя он пытался пробиться в тот конкретный отдел, который занимался установкой мемориальной доски. Миловидная девушка по имени Марина Игнатьевна принялась объяснять беспокойному посетителю, что контакты с прессой входят именно в ее круг обязанностей, в противном случае их вообще следовало бы сократить. У Николая Игоревича возникли свои красочные мысли на тему ликвидации бюро по связям с общественностью, но озвучивать он их не стал, поскольку рассчитывал все же в дальнейшем продолжать работу в отделе новостей родной редакции.
Беседа принесла ему некоторые новости. Установкой мемориальной доски занимались во взаимодействии управление образования и управление культуры. Об ошибке в тексте Марина Игнатьевна услышала впервые и пока не может сказать по этому поводу ничего определенного, но сегодня обязательно наведет справки и свяжется с редакцией.
– Скажите, вы сами присутствовали на церемонии открытия? – спросил Самсонов, приступивший к выработке очередного нахального плана.
– Да, разумеется, – профессионально улыбнулась Марина Игнатьевна. – Мы придаем большое значение этому мероприятию. Там присутствовала съемочная группа нашего телевидения. Правда, ваших, кажется, не было. А мы ведь всех поставили в известность.
Девушка озвучила свой упрек таким ласковым голосом, что у Самсонова язык не повернулся ответить хоть в малой степени неуважительно. Он принялся вдохновенно врать на ходу, доказывая, что редакция именно в тот момент предавалась трудам крайне срочного характера, имеющим не меньшее значение для района. Речевая эскапада привела своего необузданного автора к заключению о необходимости создать у читателя эффект присутствия на открытии мемориальной доски, что произошло едва ли не впервые в истории города. Для создания упомянутого эффекта автор очерка должен собрать впечатления всех участников церемонии, видевших ее по-своему и запомнивших немного по-разному. Искусством лить воду Самсонов владел в достаточной степени со времен обучения наукам и сохранил его в течение долгих лет взрослой жизни, хоть и пользовался им изредка, а не из профессионального долга.
– Простите, у меня есть странный вопрос, – вспомнил журналист о своих последних достижениях на корреспондентском поприще. – Не удивляйтесь, пожалуйста, но я хочу спросить: беседовал ли с вами на наши сегодняшние темы Ногинский?
– Вопрос действительно странный, – приподняла узкие бровки Марина Игнатьевна. – Вы работаете над очерком вдвоем?
– Можно и так сказать. То ли вдвоем, то ли по очереди… В общем, я принимаю ваш ответ за отрицательный. Правильно?
– Правильно, – пожала плечами девушка, так и не разобравшись в хитросплетениях редакционной политики.
Она стремилась закончить общение, но Самсонов терзал ее минута за минутой, демонстрируя бульдожью хватку в целях психологического давления на жертву. Марина Игнатьевна должна внутренне смириться с мыслью о неизбежности проникновения ушлого журналиста за барьер, возведенный ею с усердием вечной отличницы. Он не собирался, конечно, сбивать собеседницу с ног и прорываться к цели грубой силой. Журналист рассчитывал на самую малость: когда его поймают и примутся выдворять из здания, пресс-девушка не должна удивиться новости. Сомнения не оставляли Николая Игоревича: скандал неизбежно повредит его будущей журналистской карьере, поэтому его нужно избежать, но лишать свой очерк важной детали – личной беседы с человеком, причастным к принятию решения о водружении доски, он тоже не мог.