Вообще с ним вроде все так - помешательство у него небольшое, даже незаметное почти. Взгляд только замутненный, но оно и понятно - прошлое на то и прошлое. Раньше малой был - не понимал, теперь вроде немного больше ясности-то. Папка, папка: на кухне и пахнет, на работу новую, чтобы его опять уволили оттуда через месяц-другой. Беспредельщик потому что папка, но не как старшие с района, а дурашливый такой беспредельщик, маленький: ищет, чего бы потырить да загнать, о честном заработке давно уже речи нет. Вроде как плохо по-общественному. А вроде - для семьи. Ну, это он так говорит, мне-то, по большому счету, все равно. Меня больше волнует моя маленькая война, если быть честным.
А папка-то... ну, с ума иногда сходит. Обычно - как мамашка очередная сваливает, в основном от меня, с ним все сразу понятно. Прихожу домой однажды, а он сидит на полу, а кругом - посуда разбитая.
-Ушла чтоль? - интересуюсь.
-Ушла. - кивает он. Всхлипывает. Бил стаканы. Граненые кусочки по всему ковру.
-Кружка хоть одна осталась? - спрашиваю, на пол гляданув. - Чай-то надо утром пить.
И, в общем, два месяца одна кружка на двоих и была-то. Бывает с ним такое после ухода очередной мамашки; привыкшие. То в стену пялит, то бьет по стенам, то пьет - либо один, либо с дядей Костиком. Тогда я вообще домой не особенно заходить люблю. Они же... не знаю даже. Вспоминают одно и то же, ну а меня - «жизни учат». Себя бы поучили. Я и так ученый.
Вот, май был или конец апреля - захожу в квартиру: надымлено, музыка неприятная, мат, гогот. Влияние не мамашкинское - дядь Костино. По малолеткам, помню, находиться с ним страшно даже было как-то, ну а теперь - не так. Ну как страшно. Слегка боязно, что ли. Страха я не испытывал давненько уже, папка хорошо отучил; я с эмоциями в последнее время вообще не особо связан. А раньше чуть не дрожал, когда меня напротив на табурет сажали и заставляли в красные глаза водочные глядеть. И отвечать правильно чтобы, а не то мат-перемат, и папка так глянет, что все сжимается. И смех их. И разочарование...
-Ладно, Саша... - печально говорил папка в такие разы. - давай-ка к себе. А мы тут... сами.
-Да-а-а, - уже из-за двери слышал я. - воспитал сыночка...
И было обидно, даже ребенком. Да, наверное, у каждого есть такой хороший друг, такой вот дядя Костя - рядом с которым ты как бы сам не свой. Когда такой вот дядя рядом, тебя и семья не понимает, и окружающим мерзко, и храбришься, выделываешься как не знаю кто.
С тех пор громких попоек не было. Выпьет тихо, да спать ляжет, мне не мешает. Если мамашка какая, то вообще крепкого не пьет и дядю Костю совсем к квартире не подпускает. Дружбы я такой не понимаю. Так о чем я... А, ну да. Попоек не было давно, но сегодня, чую, будет - как поймет, что Инга тю-тю, свинтила. Хотя может и нет - работа, как-никак, дело такое, искать ее папке сложновато с каждым новым разом. Кризис, говорят, безработица и дефицит. А папка всё про падение нравов...
После завтрака - пробежка. На часах начало восьмого, конец августа, многие еще спят. Конечно, бегать после еды тяжеловато. Но в этом суть моей привычки. Каждое утро - в шесть, начало седьмого. Два подхода, отжимания, подтягивания. Завтрак - молчание вместе с папкой. И потом пробежка. Обычно все мои пацаны еще спят. Враги - тоже. И я чувствую себя как-то по-другому, что ли, ну, когда вот так бегу после еды, хоть живот и подкручивает; много наблюдаю. Вижу некоторые интересные вещи. Бегу, несмотря на запреты врачей (какой ж дурак после еды-то бегать будет), потому что я Саня, Саня Гайсанов. Сам потому что знаю все, папке поклон, че уж.
Что мне готовит этот день? Все как всегда; пробегусь, устану, помоюсь, пойду к реке. Уверен, все соберутся уже. Обсудим наши планы, разработаем очередную стратегию наступления и преимущества. Обсудим последние новости. Позачеркиваем дни до освобождения Димана Тувина. Пойдем на Туза, если пацаны отошли уже от того раза - внезапно пойдем, резко пойдем, ударим, когда не ждет. Закурим и, счастливые, купаться побежим. На речке будем в парах стоять, тренироваться; жаль, зал закрыли почему-то. Целый день проведем в поисках нового смысла на весь день. Не будем думать о всяких дуростях типа политики и любви. Вечером, может, Казак достанет вина и тогда... У ночного огня мы будем провожать август, такой же, как и июль с июнем, как и все лето, ничего не давшее нам. Загудим. А потом прижмем Туза, обязательно. А про учебу, которая начнется уже через пару дней, не скажем ни слова - лишь плюнем да разотрем.