Она ерзает на сиденье, и мне это чертовски нравится. С ней легко забыть обо всем. Может, это именно то, что нужно. Может, поэтому я просто не могу сказать «нет» и уйти. Если я смогу ее убедить, тогда все будет хорошо. Я — ее погибель, она — мое спасение.
— Ко мне домой? — предлагаю я.
Я хочу избавить ее от сомнений. Она быстро кивает, глядя на меня, а затем опускает взгляд на свои руки, лежащие на коленях.
Мне это слишком нравится. Я отворачиваюсь, чтобы посмотреть в окно со стороны водителя, и игнорирую голос в голове, который говорит мне, что я придурок экстра-класса за то, что делаю это с ней.
— Спасибо, — тихо говорит она, снова привлекая мое внимание. Когда загорается зеленый свет, движение возобновляется.
— За то, что провел через задний выход и помог сбежать от всего этого…, — она взмахивает руками в воздухе, прежде чем упасть обратно на сиденье и закончить, — дерьма.
Я киваю, глядя на дорогу и крутя рукой кожаный руль.
— Без проблем, — с легкостью отвечаю я, но чувствую, что ей нужно рассказать, почему она делает это, но мне, честно говоря, это совершенно неинтересно.
Я жду, глядя прямо перед собой, но ничего не происходит. Просто тишина, пока мы едем под звуки произведения Чайковского.
С такой скоростью мы окажемся у моего дома через пятнадцать минут, но время тянется очень медленно. Каждая секунда молчания — это секунда, которую я обдумываю, чтобы отыграть все назад.
— Ты всегда так делаешь? — спрашивает Джулс, нарушая тишину.
— Ты про что?
— Про это, — сонно говорит она, прижавшись щекой к сиденью и глядя на меня.
— Не понял, — я все еще не понимаю ее вопроса.
— Снимать женщин…, — она замолкает и закатывает глаза еще до того, как закончила фразу.
Я привык не раздумывать. Но это было до Эйвери. До моего отца и всего этого ада, в который меня ввергли.
— Так ты часто это делаешь? — она снова спрашивает меня, и мне приходится сдерживать улыбку на ее наглый выпад.
— Я не собираюсь отвечать на этот вопрос, Джулс.
Мой голос звучит немного жестче, чем я хотел, и она слегка напрягается.
Я включаю сигнал поворота, когда мы сворачиваем на пустынную улицу. Осталось совсем чуть-чуть. Я не могу потерять ее сейчас.
— Нет, — отвечаю я.
Она смотрит на меня, и я вижу, что она мне не верит.
— Обычно я не привожу женщин домой.
И уж точно я не устраиваю ночевок. Я скриплю зубами, вспоминая, что пообещал ей. Как ее невинная просьба сделала меня слабым.
— Такое было давным-давно.
— Почему же мы едем к тебе? — с любопытством спрашивает она.
— Потому что я люблю спать в своей постели.
Она нахмуривает брови, а затем изо всех сил пытается сдержать смех. Такое поведение застает меня врасплох, но потом я вспоминаю, как много она выпила. Я сам еще чувствую действие текилы. Обычно я долго не пьянею, так что, уж если я чувствую, то она, должно быть, совсем напилась. От осознания этого кровь отхлынула от моего лица.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я.
— Хорошо, — отвечает она и прикрывает рот рукой.
— Ты пьяна?
Она, правда, не похожа на пьяную.
— Нет.
Джулс елозит на сиденье, прикрывая очередной зевок, когда я подъезжаю к своим воротам.
Я смотрю на нее мгновение, а затем отмахиваюсь от мыслей.
Я знаю, что Джулс из богатой семьи, она родилась с серебряной ложкой во рту, поэтому удивлен, увидев восхищение на ее лице, когда мы подъезжаем к дому.
— У тебя красивый дом.
Голос у нее ровный и искренний. Я горжусь своим домом. Я сам его построил. Лиам помогал проектировать его для инженерных целей, но все это было основано на моих идеях и планах.
Я останавливаюсь на подъездной дорожке, и Джулс крепче сжимает клатч, когда ее телефон начинает вибрировать.
Она не обращает внимания, когда я подъезжаю к дому. Она слишком занята чтением сообщения, и судя по выражению ее лица и тому, как она засовывает телефон обратно в сумочку, все не очень хорошо.
— Все в порядке? — спрашиваю я скорее для того, чтобы убедиться, что все-таки затащу ее в свою постель.
На долю секунды, только на мгновение, я думаю, что это может быть кто-то, кто знает, что произошло. Тот, кто видел, что я сделал, хотя не думаю, что могли быть свидетели. Мои мышцы напрягаются, а костяшки пальцев становятся белыми, когда я сжимаю рычаг переключения передач, ставя машину на стоянку и ища ответы на ее лице.
Она убирает прядь волос с лица и смотрит куда угодно, только не на меня.
— Все в порядке, — отвечает она, но я знаю, что она лжет.