Ей стыдно, что она так быстро сдалась. Особенно такому человеку как я.
Я не создан для такой женщины, как она. Я тот, кто может запятнать ее безупречную репутацию и сделать трещину в ее идеальном образе еще глубже. Сказать, что я груб, значит не сказать ничего, но у меня есть то, что ей нужно.
Мы оба понимаем, что это было только на одну ночь. Но сейчас я хочу большего.
Она думает, что разрушена, но она чертовски совершенна. Это мои грехи и секреты могут уничтожить нас обоих. Я никогда не позволю им выйти на свет. Не сейчас, когда у меня есть то, за что стоит бороться.
Она еще не знает этого, но я не остановлюсь, пока она не станет моей.
Ей нужно преодолеть это и просто принять все таким, как оно есть.
Теперь она, черт побери, моя.
Глава 1
Все наши прегрешения живут на свете вечно.
Как призраки гуляют по нашей жизни скоротечной.
От них не убежать.
Не спрятаться. Не скрыться.
Они вернуться вновь и ты поймешь тогда,
Что жизнь твоя пуста и лжива как никогда.
— Ты должен быть мне благодарен, что я подчистил за тобой это дерьмо, — говорит мне отец, сидя на стуле с высокой спинкой.
Его пальцы сжимают кожаные подлокотники, а кончики больших пальцев мягко потирают медные заклепки.
Хотя жалюзи закрыты, высокие окна за спиной отца наполняют большой кабинет тусклым светом вечернего солнца.
Я смотрю на него через плечо, все еще держа в руках случайно взятый с полки учебник права. Полки от пола до потолка тянутся вдоль боковых стен его кабинета. Здесь пахнет старыми книгами. Темное дерево, коричневая кожа и темно-красный Бомонтовский ковер в кабинете — все указывает на большие деньги не одного поколения, и это именно то, что представляет собой эта комната.
Это и еще всякая чушь собачья.
Ложь и коррупция — вот что поддерживало этот кабинет в его нынешнем состоянии на протяжении многих поколений. Я так долго не хотел видеть правду. Но узнав о том, что сделал мой отец… я больше не могу закрывать на это глаза. Это бесспорный факт и непростительный грех.
Я издаю тихий смешок, не позволяя отцу увидеть, как взволнован.
— В последний раз повторяю, — говорю я ему, захлопывая книгу и ухмыляясь, — этот беспорядок сотворил не я.
Я ни в чем не признаюсь. Даже собственному отцу. В этом городе один промах может отправить тебя в могилу. Как мою мать, например, и как тот хаос, о котором говорит мой отец. Я ему не доверяю. Я больше никому не верю.
Отец сужает глаза, и, прежде чем он берет в руки кружку с горячим кофе, его лицо становится красным. Он держит черную кружку обеими руками, дует, чтобы кофе остыл, явно отказываясь принять мое мнение.
— Тебе бы пришлось пройти через ад…
Я прерываю отца, стараясь не выдать свои эмоции. Это поворотный момент в наших отношениях. Мы меняемся местами, так как теперь нервничает он.
— Нет, не пришлось бы. — Я смотрю ему в глаза и добавляю. — Со мной было бы все в порядке.
Несколько секунд проходят в полной тишине, слышится только звук тиканья больших часов.
— Ты подчистил все не за мной, и мы оба это знаем.
Он первый отворачивается, но вместо того, чтобы раскаяться, на его лице отражается раздражение.
— Тебе еще что-нибудь нужно? — спрашиваю я его.
Единственное, что я хочу, это убраться отсюда к чертовой матери и вернуться на стройку. Этот кабинет напоминает мне о деде, человеке, которого я любил и которому доверял. Но он оказался таким же, как и все остальные влиятельные люди в этом городе. Правитель греха.
— Я устал от того, что ты попадаешь в неприятности, — наконец произносит отец.
Он что, сошел с ума? Это первый раз в моей жизни, когда я по-настоящему контролирую себя. Больше никакой фигни. Последние события отрезвили меня. Когда я был подростком с играющими гормонами, борющийся с горем и гневом внутри себя, мне было легко затевать драки. Сначала смерть моего деда, а потом и матери. Здесь все понятно.
Тридцать три уже слишком серьезный возраст для такого дерьма. Наконец-то у меня есть собственная жизнь… все, кроме связи с отцом. Это запутанный клубок лжи и денег. Как, собственно говоря, и все остальное в этом городе.
Эта мысль расстраивает меня, и я опускаю взгляд на пол, а затем снова скольжу им по книжным полкам, разглядывая корешки старых книг.
Напоминание о том, что сделал мой отец, заставляет воспоминания о смерти матери всплыть на поверхность. Мой желудок сжимается, и кровь закипает, когда адреналин проходит через меня, подталкивая к встрече с человеком, которого я больше не знаю.