Еще нет девяти, и офис полупустой. В кабинете Тома темно, Бек, быстро прошмыгнув мимо, доходит до своего рабочего места и включает компьютер.
Карен стучит в перегородку, осматривая полки Бек без семейных фотографий, мотивирующих цитат в рамках и почтовых открыток от дальних друзей.
— Как бабушка?
— Скончалась, — отвечает Бек, не отрывая глаз от монитора. Только бы не видеть скорбного выражения на лице сотрудницы, а то слез не сдержать. — Я доделаю обзор по делу Каннингема, и потом мне нужно взять отгулы на первую половину следующей недели.
— Ах, Бек! — Карен склоняется к ней и неловко обнимает Бек вместе со спинкой стула. — Не волнуйся об обзоре, его может подготовить кто-нибудь другой.
— Лучше, если это сделаю я.
Карен продолжает нависать над ней и гладить ее по плечам. В другой день Бек от этого покоробило бы, но сегодня ей приятно, что нашелся человек, желающий ее утешить, особенно из малознакомых. Карен переводит глаза на брошь. Бек смущенно касается украшения.
— Это бабушкина брошь.
— Какая прелесть. — Карен наклоняется так близко, что Бек видит перхоть в ее проборе. — Можно мне… — Она указывает на орхидею.
Бек ерзает на стуле, наблюдая, как Карен приподнимает лацкан, чтобы рассмотреть брошь.
— Кажется, это вещица сороковых или пятидесятых годов. — Карен вынимает из кармана мобильный телефон и включает фонарик. Когда свет отражается в кристалле, сотрудница ахает от восторга.
— Просто старая бижутерия, — говорит Бек.
— Не уверена. — Карен обводит пальцем ослепительные лепестки. — Бриллианты, кажется, настоящие. И большой камень тоже драгоценный. Когда я поднесла к нему фонарик, он вспыхнул всеми цветами радуги — кварц или стекло не обладают такой способностью.
Бек вполуха слушает Карен, объясняющую со своим сильным филадельфийским акцентом, как рассеивается свет, как преломляется в гранях камня. Цитрин — вид желтого кварца, который обычно использовался в бижутерии в середине века, — имеет очень низкую дисперсию, а потому свет в нем не разлагается на все цвета радуги.
— Могу предположить, что это хризолит. — Карен шумно втягивает воздух. — Он скорее желтый, чем зеленый, а значит, менее ценный, чем темный хризолит. И все-таки он очень прозрачный, особенно для такого большого камня.
Бек буквально слышит, как Хелен хихикает. Сколько внимания простой побрякушке.
Карен замолкает, выключает фонарик в телефоне и выпрямляется.
— Извини, я не хотела быть бесцеремонной. Просто я из семьи ювелиров.
Бек старается сдержать смех.
— Да нет, дело не в этом… Если бы ты знала мою бабушку, то поняла бы, что это подделка. У нее не было… Она была не из тех… — Ей отчаянно хочется рассказать этой почти незнакомой женщине, какой была ее бабушка. Хелен собирала мясные кости на бульон, ставила новые подошвы на обувь и чинила одежду. Она была слишком прагматична и чужда сантиментов, чтобы хранить в доме драгоценное ювелирное украшение.
Карен берет со стола Бек пачку стикеров и царапает на верхнем листке адрес.
— Я не специалист, но, по-моему, ты носишь на пальто новую машину.
«Киа» или «теслу»? — хочет схохмить Бек, но Карен с очень серьезным видом вручает ей записку.