— Город! — в страхе закричала Природа, и леса, травы, даже камни тронула мощная дрожь ее тела. — Город, что произошло?!
Она отыскала его взглядом, и гулкое эхо ее испуганного вздоха пронеслось над поверхностью Земли. Город смотрел туда, где исчезал огненный след страшного чудовища, и улыбался. Улыбался так широко, что можно было пересчитать все бетонные блоки его улыбки. И еще он смеялся. Негромко, едва уловимо, как-то глухо, но абсолютно удовлетворенно, словно только что случилось какое-то чудо.
— Видишь? Видишь! — вскричал он вдруг, и пароходы, стоявшие у причалов, разразились торжественным гулом. Город повернулся к Природе и даже хлопнул тяжелыми ладонями, совсем не замечая ее испуга. — У меня получилось! Ты даже не представляешь, что теперь будет! Космос не сможет не восхититься! Я покорю его!
— Город, опомнись, — шепнула Природа, хотя прекрасно видела, что он ее не слышит. — Что ты сделал?
— Это только одна ракета! — продолжал тем временем Город. Он схватил Природу за плечи и встряхнул так сильно, что с гор посыпались тяжелые камни. — Я едва верил, что у меня получится, но она взлетела. Взлетела, ты видела?! Скажи, ты гордишься мной, Природа?!
Но Природа не ответила. Она смотрела на Город, прямо в его горящие глаза, в которых плясали страшные огни и плавился металл.
Город ждал хоть какой-то реакции. Он хотел увидеть, как в ее взгляде, который за последнее время будто потускнел, как зеленая трава в начале осени, снова появится живой блеск, который он так полюбил в самом начале. Ведь он совершил что-то невероятное!
Но не видел ничего.
Не было в ее глазах восхищения. Не было радости. Не было гордости.
Город разозлился.
Что же, и этого было мало? Она продолжала считать себя лучше него? Все еще не впечатлена?
Природа ахнула — так сильно сжались его стальные пальцы на нежных бархатистых плечах. Город с ненавистью посмотрел на свои руки и, глухо зарычав всеми моторами, оттолкнул Природу так, что она отступила назад и чуть не упала.
— Не хочу видеть тебя, пока не закончу строительство, — сказал Город, уже отвернувшись.
…Терпеть это стало невыносимо. Прошел не один десяток лет с его последнего взора на Землю, и теперь то, что он увидел, привело его в ужас и смятение. С небывалой скоростью в его пространстве стали появляться уродливые предметы неизвестного происхождения. В них не было естества Космоса и даже Природы; это было нечто чужеродное, скручивающее черные дыры бескрайнего сознания.
Он следил за этими объектами, мелкими и почти незаметными: они вылетали с Земли с поразительной частотой, засоряя пространство вокруг планеты. Но не из-за этого кометы перепуганными стадами неслись куда-то в неизвестность; Космос с ужасом наблюдал то, как Город душил Природу автострадами и бесконечными строениями, которые были, казалось, почти на всей поверхности Земли. Его прекрасное, неповторимое творение, его дочь задыхалась, растворялась в этом чудовище, которое сама и породила. Космос видел, что она умирала, но при этом не оказывала никакого сопротивления — напротив, во взгляде Природы была безумная, больная любовь к этому задымлённому грязному монстру, который с таким удовольствием уничтожал её ради утоления своего тщеславия.
И, кажется, уничтожения Природы этому загрязнённому существу было недостаточно. Его чужеродные объекты покушались на сам Космос — они словно начинали захват всей Вселенной. Это правда? Нефтяной убийца решил посмотреть, что с его приходом изменится в других точках пространства? Этого Космос уже стерпеть не мог.
— Что же он сделал с тобой, дитя? — прогремел он, обращаясь к Природе; выжившие леса встрепенулись, и очи её слабо приоткрылись, обращённые к Отцу. — Ты обещала показать мне, насколько прекрасен ваш союз. Но в итоге я вижу только заразу, убивающую Жизнь и распускающую свои ядовитые корни по всей Вселенной!
— Я никогда не хотел убить тебя, — нашёптывал Природе Город. — И я никогда этого не сделаю.
Природа молча смотрела в глаза Космосу. И тот чувствовал, как постепенно ярость, бушевавшая во всех уголочках Вселенной, медленно начала затихать. Но место ее заняла пустота. Черная, густая и полная отчаяния. По щеке Природы скатила чистая, как зеркало, слеза, которая упала на раскаленную руку Города и с шипением испарилась.
— Я люблю тебя, Отец, — сказала она, игнорируя шепот Города, возможно, впервые за время их сосуществования. — Но Город забрался в глубины моего сердца. Ты не в силах уничтожить только его. Ведь я умру вместе с ним.
И в то же мгновение Космос будто прочитал в ее глазах то, что она не смогла произнести: «Сейчас для этого самое время».