В результате польско-украинского соглашения 1935 г. был выделен кредит некоторым украинским коммерческим организациям, больнице украинского общества «Народна ликарня» во Львове, поликлинике для матери и ребенка во Львове. 27 февраля 1936 г. было издано распоряжение министра внутренних дел Польши Ф. Славой-Складковского, уравнивавшее использование в государственных учреждениях и официальных документах терминов «ruski» и «ukraiński», поскольку они, по мысли министра, использовались для обозначения одного и того же народа. Кроме того, госадминистрация отказалась от тесного сотрудничества с галицкими москвофилами, некоторые украинские учителя были возвращены из центральных районов Польши на территорию Восточной Малой Польши, нескольких украинцев приняли на работу в госучреждения и кампании, два галицких украинца получили должности в польском МИД (одна вакансия – в польском консульстве в Харбине и одна – в Нью-Йорке)[494].
Одновременно польские власти провели судебные процессы по делу членов ОУН. 18 ноября 1935 г. в Варшаве начался процесс по делу участников покушения на Перацкого. Перед судом предстали 12 членов ОУН, в том числе С. Бандера. 13 января 1936 г. суд вынес обвинительный приговор, С. Бандера, Н. Лебедь и Я. Карпинец были приговорены к смертной казни, но по правительственной амнистии она была заменена на пожизненное заключение, другие были приговорены к длительным срокам заключения.
Еще один процесс над 23 деятелями ОУН проходил с 25 мая по 26 июня 1936 г. во Львове. Речь шла о нескольких террористических актах, совершенных членами ОУН (убийство заведующего канцелярией Генконсульства СССР во Львове А. Майлова в 1933 г., директора Львовской гимназии И. Бабия в 1934 г., студента Я. Бачинского и др.). С. Бандера и Р. Мигаль были приговорены к пожизненному заключению, остальные – к длительным срокам[495].
Часть правящего лагеря во главе с генеральным инспектором Вооруженных сил Э. Рыдз-Смиглы и военным министром Т. Каспжицким инициировали так называемую политику «усиления польскости» в северо-восточных регионах страны. В июне 1935 г. польская полиция провела в Волынском воеводстве пацификацию. В ночь с 24 на 25 июня были организованы массовые полицейские облавы, которыми было охвачено 78 сел трех уездов, в ходе которых арестовали 41 человека.
В сентябре 1936 г. были арестованы деятели Украинского национального казацкого движения (УНАКОР) – украинской эмигрантской организации, лидером которой был И. Полтавец-Остряница. На Волыни действовало ее подразделение под руководством И. Волошина-Берчака. 27–30 апреля 1937 г. в Луцке состоялся судебный процесс над 44 унакоровцами. Двое подсудимых были оправданы, остальные были приговорены к тюремному заключению. Впрочем, уже осенью 1936 г. в селе Заполье Любомльского уезда была опять организована ячейка УНАКОР. 15 июля 1939 г. 13 членов этой организации были арестованы, восьмеро из них очутились в тюрьме[496].
Были произведены аресты и среди членов ОУН на Волыни. Акция по ликвидации началась в ноябре 1938 г. и длилась практически до сентября 1939 г. Были арестованы 754 человека, из них заключены в тюрьму 624 члена ОУН, под надзор полиции попали 43 человека и освобождены 87 человек. Были проведены судебные процессы, на 8 июня 1939 г. 207 членов ОУН были приговорены к тюремному заключению на срок от 1 до 13 лет. В Березе-Картузской к началу сентября 1939 г. из 7 тыс. новых заключенных 4,5 тыс. были украинцами[497].
В январе 1936 г. премьер-министром Польши Зындрам-Косцялковским на заседании Национального комитета Президиума Совета министров были представлены тезисы национальной политики. Предполагалось создание полонофильского движения среди украинцев Волыни и Галиции, а в отношении украинцев Холмщины, Полесья, Подляшья и Лемковщины планировалось проводить политику национальной ассимиляции[498].
В июле 1936 г. командующий округом Корпуса II в Люблине, которому в военном отношении подчинялось Волынское воеводство, генерал М. Сморавиньский направил министру юстиции В. Грабовскому заключение об общественно-политической ситуации в Волынском воеводстве. Деятельность воеводы Юзевского была подвергнута резкой критике. По мнению Сморавиньского, следствием «волынского эксперимента» стало уменьшение польского присутствия на территории воеводства и превращение Волыни в оплот коммунизма и воинствующего украинского национализма[499].
494
495
497
498
499