Выбрать главу

В первые часы 17 сентября заместитель наркома иностранных дел СССР В. П. Потемкин вызвал польского посла в Москве В. Гжибовского и зачитал ему подписанную Молотовым ноту, в которой говорилось, что «советское правительство не может также безразлично относиться к тому, что единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, оставались беззащитными». Впрочем, одновременно говорилось о намерении Советского правительства «принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью»[576].

17 сентября 1939 г. Красная армия перешла советско-польскую границу. Реакция местного населения на продвижение советских войск была самой разнообразной и фактически отражала всю палитру национальных и социальных противоречий в данном регионе. Для поляков это фактически означало крушение попыток интеграции и стабилизации «восточных кресов» путем воздействия на восточнославянское население. Наиболее активные продолжали бороться даже после отхода польской армии, создавая вооруженные отряды и группы. Военные документы того времени зафиксировали множество подобных случаев. Например, в журнале боевых действий 102-го стрелкового полка 41-й стрелковой дивизии под датой 24 сентября сделана следующая запись: «Деморализованные польские части, оказывая слабое сопротивление, поспешно отходят на запад, разбежавшаяся часть польского офицерства, помещиков, полиции и буржуазии, снабжая кулацкую часть населения оружием, организует бандитские налеты на местное население и части Красной армии»[577]. Впрочем, в отдельных случаях польское население встречало Красную армию вполне дружественно, по-видимому, под влиянием слухов о том, что Москва идет на помощь Варшаве[578]. Однако такая ситуация была отнюдь не везде. Начальник политуправления северной группы бригадного комиссара Демина докладывал, что «в селах с польским населением встречу нашим частям почти не организовывают. Среди польского населения распространяются провокационные слухи, будто бы польское население будет находиться в угнетении»[579].

Еврейское население зачастую относилось к приходу частей Красной армии с радостью: опасаясь антисемитской политики нацистского режима, евреи не хотели оказаться в немецкой зоне. Украинцы же испытывали совсем другие чувства. Некоторые с надеждой смотрели на своих братьев из Советской Украины, пытались всячески помочь им и сообщали о местах дислокации польских отрядов, о чем свидетельствуют записи в журналах боевых действий. Типичным примером может считаться журнал боевых действий 16-го стрелкового полка: «в ночь на 21.9.39, по сведениям нашей разведки и сообщениям преданного нам населения (местного), точно установлено, что противник небольшими группами, отбирая продовольствие у населения, отходил накануне нашего прихода по маршруту… 20 и 21.9.39, по сведениям местного населения, противник сконцентрировал свои большие силы в районе…»[580]. При взятии Сарнского укрепленного района отличился батрак с. Тына П. Ф. Кротюк («На подступах к г. Сарны тов. Кротюк под градом пуль указал 194 с. п. (с. п. – стрелковый полк. – Е. Б.) неуязвимые места по овладению дотом…»). В селе Волошки Любомирской волости крестьянин М. М. Григ «сообщил частям У5ск (ск – стрелковый корпус. – Е. Б.) место расположения погранполка, который находился в 20 км от г. Ковель, и совместно со своим отрядом в 20 человек участвовал в разоружении польского полка». В селе Дротово местные жители «указали местонахождение польских банд, они сами задержали 6 польских офицеров, 3 офицеров и 10 солдат». В Луцке население до прихода частей Красной армии организовало охрану банков, железнодорожного депо, почт и телеграфа. Оно опечатало помещения и ждало прихода частей Красной армии, чтобы получить дальнейшие указания. В селе Белогурка «при переходе границы 160-й кавалерийский полк должен был преодолеть канаву. Население принесло бревна и доски, чтобы сделать временный мост»[581]. В «городах Городенко, Коломея, Станислав передовая часть населения оказывала помощь частям в разоружении полиции, в обеспечении горючим, принимала участие в восстановлении дорог»[582].

Нередки были и торжественные встречи частей Красной армии. Например, политуправление 6-й армии докладывало начальнику политуправления РККА Л. З. Мехлису и начальнику политуправления Украинского фронта Е. Т. Пожидаеву 20 ноября 1939 г.: «Население Западной Украины встречало части Красной армии с исключительной радостью, как освободителей от польского гнета и спасителей от избиения и разорения их врагами»[583]. Жители г. Острог вышли встречать войска Красной армии по-праздничному одетые[584]. В «Крылове, Будераже, Минсече, Теребине и в ряде других мест для встречи частей Красной армии были сделаны арки, убранные цветами, лозунгами, знаменами. Группы девушек на протяжении движения колонны пели народные украинские песни, обсыпали цветами бойцов и командиров, на машины командиров ложили большие венки. А в селах Торговцы и Теребине стояли ряды корзин с яблоками для угощения бойцов и командиров. В м. Войтовцы в других селах собиралось все население, выносили соль с хлебом, делали серп и молот, улицы были украшены цветами»[585].

вернуться

576

Нота правительства СССР, врученная польскому послу в Москве утром 17 сентября 1939 г. // Правда. 18 сентября; см. также: Речь по радио председателя Совета Народных Комиссаров СССР тов. Молотова 17 сентября 1939 г. // Правда. 1939. 18 сентября.

вернуться

577

РГВА. Ф. 35084. Оп. 1. Д. 65. Л. 4.

вернуться

578

Литвин М. Р., Луцький О. І., Науменко К. Є. 1939. Західні землі України. Львів, 1999. С. 97.

вернуться

579

РГВА. Ф. 9. Оп. 36. Д. 3792. Л. 354.

вернуться

580

РГВА. Ф. 35084. Оп. 1. Д. 60. Л. 2.

вернуться

581

РГВА. Ф. 9. Оп. 36. Д. 3370. Л. 392.

вернуться

582

РГВА. Ф. 9. Оп. 36. Д. 3792. Л. 120.

вернуться

583

РГВА Ф. 9. Оп. 36. Д. 337. Л. 333.

вернуться

584

Там же.

вернуться

585

Там же.