Тогда меня ничто не могло остановить. Какие-то абстрактные слова и чувства, употреблявшиеся моими знакомыми в адрес детей, были странные по значению и далекие от меня.
О сделке я рассказала маме незадолго до родов. Поставила перед фактом. Она не сильно давила, лишь попросила, чтобы я не спешила и ничего не подписывала.
А когда родился сын…
Мама на меня орала. Не посмотрела ни на присутствие медперсонал, ни на мою слабость после родов.
– Мразь! – ударила меня по щеке. – Ни один мужчина не стоит таких жертв! Как ты могла?! – ее рука обожгла вторую щеку.
– Перестань! – с ненавистью посмотрела на нее сквозь слезы.
– Ты потом приползешь за ребенком. Возьми его на руки, покорми. Смотри, он на тебя похож, – яростно бросала в лицо. Ее руки дрожали, но она нежно подхватила мальчика и протянула мне.
Меня накрыло гневом и раздражением.
– Я не стану кормить грудью. Не хватало, чтобы из-за этого крикливого чудовища у меня обвисла грудь!
– Ты…ты... – мама задыхалась и начала заикаться. Села на кровать. Положила Сашу обратно в кювез. – Аня, ты что говоришь? Кого я воспитала? – с безнадежной горечью пробормотала она. – У тебя мозги отшибло... Не сложилось с мужем, ну и пусть, не пара он тебе. Найдешь другого.
– Другого? Ты мне еще предложи вернуться домой и связать жизнь с каким-нибудь дегенератом.
– Аня, зачем? – я смотрела как мама начала стирать текущие из глаз слезы. – Ты еще пожалеешь. Умоляю тебя, не делай этого, – она качала головой до хрипа сжимая шею ладонью. – Порви документ, скажи, что передумала.
– Дело уже сделано. Не убеждай меня, мама, я все давно решила.
Наступила тишина. А потом – сильный всхлип, и мама подняла на меня мокрые, обеспокоенные глаза, но с ноткой воинственности. Я подтянула повыше простынь, отвернулась, чтобы не видеть неприветливый взгляд.
– Рома предлагал тебе за развод хорошие деньги. С сыном и на очень хороших условиях. Почему тебе все мало?
Да, мне было мало! Потому что, выходя замуж, я не рассчитывала на копейки!
Я легла на подушку и прикрыла лицо руками, не могла больше слушать маму.
– Аня, хуже, если бы Рома не сделал окончательный выбор. Ты же понимаешь, жить на две семьи… ничего хорошего из этого бы не вышло.
Я не была в этом уверена. Возращение Даши в Германию отмело бы важное препятствие, и я серьезно жалела, что в свое время не встретилась с Алексеем. Но сокрушаться уже не имелo смысла.
– Отдай Сашу мне, я сама его воспитаю, – неожиданно для самой себя услышала я.
Ад коснулся сердца. Я сжала губы и не поворачиваясь, и не отнимая от лица рук хрипло простонала:
– Чтобы он стал вечным напоминанием о моем провалившемся браке? Где меня променяли на другую дрянь? Они сделали из меня козла отпущения. Эта тварь, мама, родить не может, но Роме по боку. Я переступила через себя, но все напрасно.
– Аня, остановись, прошу. Не о том ты думаешь, – она всем корпусом развернулась ко мне, схватилась руками за простынь в моих ногах. Потянула ту вниз, сильно сжимая. – Я понимаю, очень больно, когда мужчина не отвечает взаимностью, но у тебя этих мужчин будет еще миллион, а ребенок один. Опомнись, дочка! Прошу тебяяя...
Чтобы моя жизнь больше мне не принадлежала? Я не чувствовала ни перед мамой, ни перед сыном ни стыда, ни вины.
– Мама, я хочу наладить свою жизнь, а этот маленький монстр станет мне помехой!
В тот день я ступила на дорогу, ведущую в собственную преисподнюю. Шагнула в бездну, шанс выбраться из которой был потерян безвозвратно.
***
Рома явился на выписку. Прошелся по мне пренебрежительным взглядом, даже не удостоив коротким словом "спасибо". Только когда смотрел на сына, его холодные глаза теплели.
– Есть у меня к тебе дело. Одевайся и иди в машину! – приказал он, подхватив сына на руки, и вышел из палаты.
Было странно наблюдать со стороны, как муж нежно гладит ребенка и шепчет ему что-то ласковое. Я не хотела видеть этого. Но не смогла пересилить себя. То и дело бросала взгляд, пока водитель вез нас домой. Опомнилась, когда остановилась машина.
– Приехали. Вылезай! – грубо отозвался муж, и мне пришлось повиноваться.
Мама взяла перевозку, в которой спал сын, оставив нас с Ромой вдвоем. Я облокотилась на машину, сложив руки на груди.
– Слушаю тебя, – сказала я, а сама наблюдала, как мама поднялась по ступенькам и что-то сказала консьержу.
И не сразу сообразила, что ребенка унесли домой. Он не остался в машине, с водителем или с Ромой.
– Саша временно поживет у тебя.
– Что? – мне понадобилось несколько секунд, чтобы переварить услышанное. Руки безвольно опустились вдоль тела. Он не спрашивал, хочу ли, могу ли я, он просто ставил перед фактом.