Поживет? Как поживет? Что мне с ним делать? Я не знала как вести себя с младенцем, что делать, когда он начнет плакать, когда кормить или как купать.
– Не умрешь, – зло процедил Рома сквозь зубы, – сейчас приедет няня. Зная тебя, сразу предупреждаю, с ней придется поладить. Только я решаю, компетентна она или нет. Лиза будет жить с вами и любые возражения бессмысленны.
У меня от ужаса расширились глаза, и я реально стояла и хлопала ими.
– Ты серьезно? Зачем тебе это? Наказать меня?
– Ну, если родить ребенка и жить с ним для тебя наказание, то пусть будет так, – свирепо и холодно обдал серым взглядом.
– Мы так не договаривались!
Рома с силой схватил меня за волосы и притянул к своему лицу.
– Лучше молчи и делай как я говорю! Это не займет много времени. Потом будешь полностью свободна! – и резко отпустил натянутые пряди.
Мне хотелось рвать и метать! Закричать, чтобы забирал своего сына и катился куда подальше.
– Это хорошо, что Сашенька останется с тобой. Ты одумаешься, Ромино сердце смягчится. Вот посмотришь, Анечка, как изменится жизнь к лучшему. Я с самого рождения души в тебе не чаяла. Дай себе немного времени, ты свыкнешься с мыслью, что стала матерью, почувствуешь к Сашеньке умиление, поймешь, что теперь ты в ответе не только за себя, но и за этого чудесного кроху, – начала причитать мама, как только за Ромой закрылась дверь, и мы оказались одни в некогда супружеской квартире.
Муж быстро подсуетился. Все, абсолютно все было готово для ребенка: отдельный шкаф для Саши, пеленальный столик, забитый памперсами, сосками и бутылочками; масса игрушек, детская кроватка и другие необходимые вещи. Даже мебель стояла так, как хотел Рома. Но больше всего меня поразил цвет детской комнаты. В светлых теплых успокаивающих тонах. Она была гармоничной, уютной, отделанной с любовью и сильно выделялась на фоне других комнат в квартире.
– Наверное, ты счастлива, что твоя дочь стала матерью-одиночкой? – со злостью задала вопрос маме, разглядывая детские принадлежности.
– Не говори так! Как я могу быть рада, когда моя дочь страдает? – мама подняла голову. – Много браков распадаются. Это не клеймо и ни о чем не говорит. Возьми себя в руки, смотри на человека, а не в его кошелек.
Я расхохоталась. От души.
– Ты раньше горой за меня была, а сейчас "Ромино сердце смягчится", "смотри в душу". Мама, я мужа лишилась, меня использовали и выбросили как ненужный мусор, а я должна еще благодарить!
– Я за тебя, Аня. За тебя, – нежные руки гладили меня по плечам, старались успокоить. – Ты моя дочь, и других детей у меня нет. Но я внука терять не хочу. Склей, собери то, что уничтожила по дурости. Еще не поздно. Поздно будет, когда Рома заберет Сашу. Ты локти кусать будешь, но не вернет он тебе ребенка.
– Мама, да хватит трещать, мне порядком надоели твои нотации!
Я словно ослепла, оглохла, не хотела слушать и слышать. Мамочка моя… Знала бы она, как была права!
– О будущем думай, восстановись в училище, получи образование, найди работу, и личная жизнь наладится. Не беспокойся. Ты у меня, Анечка, смотри, какая красавица, – она подвела меня к зеркалу. – За тобой всегда толпы мальчиков увивались. И свое счастье ты встретишь.
Мама много тогда говорила и по волосам гладила, а я ненавидела ее за то, что дальше носа своего не видела и заставляла отказаться от мечты и фантазий.
Саша неожиданно оказался очень спокойным ребенком. Он плакал только тогда, когда хотел есть, спать или сменить подгузник. Но любви к нему я не испытала. Не отталкивал, и хорошо.
Так, неожиданно для меня самой, началась моя новая жизнь. Где по утрам неизменным будильником стал голодный плач Саши, а вместо приятной тишины – детские агуканья.
– Слушай, выставка интересная намечается. Придешь? – я размешивала детское питание и слушала Жанкину болтовню. Она одна из немногих подруг, кто от меня не отвернулся. Остальные, все до единого воспринимали меня лишней, как досадную помеху снова съехавшим любовникам.
– Нет. Уже знают, что Рома сошелся с бывшей. Не хочу видеть откровенного издевательства. К тому же, они сами могут заявиться, – села на диван, закинув ногу за ногу, предварительно отдав готовую бутылочку Лизе, и посмотрела, как та, аккуратно взяв Сашу под головку, уложила его на изгибе локтя и принялась кормить.
У меня даже покормить нормально не получалось, Саша вечно заглатывал воздух, а потом плакал от колик.
– Не придут. У твоего бывшего траур. Их ребенок умер или во время родов, или сразу после, я в подробности не вдавалась. Своих проблем хватает.