В отчаянии я ринулась за ним и снова потянула за ткань пальто.
Он плечом оттолкнул, но я не сдалась и сжала его запястье.
– Что тебе не ясно? – Рома в бешенстве обернулся и вперил злой взгляд.
Я автоматически сделала шаг назад, выпуская его руку и выпрямилась.
– Хватит! Не заставляй меня идти на крайние действия.
Меня швырнуло, резким движением опустило на землю. Он мог, верила на слово. За последнее время Рома сильно изменился. Стал не просто жестче, а совсем бескомпромиссным.
– За что ты мне мстишь? – я не сдержалась и дерзко бросила в лицо.
– Месть? – удивился он. Прошил меня как всегда ледяным, ненавистным взглядом. – Ты сама отказалась от сына, лишение родительских прав – тебя смущать не должно. На улицу я тебя не выставил, оставил квартиру. Претензии твои мне не ясны.
Я замерла. Рома достал связку ключей из кармана и потянулся к двери.
Я не могла позволить ему снова уйти. Преградив дорогу, спиной перекрыла путь в подъезд.
– Аня, не вынуждай меня применять силу. Можешь оспаривать брачный договор, делай что хочешь. Но Сашу я тебе не отдам.
– Я на работу устроилась, – сделала очередную попытку, чувствуя, как скапливаются слезы.
Бывшего мужа это рассмешило. Настолько, что он рассмеялся, запрокинув голову.
– Рома, это правда.
– Кем? Раздвигаешь ноги перед очередным богатым лохом? – он продолжал смеяться. А у меня к горлу подступала истерика.
– Нет. Иллюстратором, – хмуро пояснила я.
– Подружка помогла?
Я тяжело задышала и сердце как бешеное заколотилось.
– Зачем ты унижаешь и оскорбляешь? – начала я защищаться.
– Это не оскорбление. Что ты в этой жизни можешь? – он издевательски смотрел и не скрывал триумфа.
– Я хочу измениться. Чтобы ты понял, как сильно ошибаешься, и мои чувства к сыну настоящие.
У меня дрожали руки. Когда я проиграла в суде, погрузилась в полное отчаяние. Я не ела и не пила. Медленно сходила с ума. Права была мамочка...
Рома смотрел, словно прожигал во мне дыру. Я судорожно схватила его за руку и потянула в сторону детской площадки.
– Давай поговорим как взрослые люди. Ставь свои условия, если посчитаешь нужным.
Я прямо почувствовала, как напряглась его спина, как мышцы натянулись, каменея. И я сжимала его руку сильнее и сильнее...
– У тебя пять минут, – как всегда резко ответил он.
Я выдохнула и на секунду прикрыла глаза. Не говоря больше ни слова, Рома присел на скамейку.
– Рома... – дома я заготовила длинную речь и убедительные доводы, а сейчас растерялась. Опустилась возле него и облизала пересохшие губы. Он расслабленно откинулся на спинку скамейки, закинув руки за голову. – Даже наркоманкам детей возвращают. А я не наркоманка и не пьяница...
– Ты хуже! Нормальная женщина никогда не продаст ребенка! – его безапелляционный тон показывал отношение ко мне и что давить на жалость – бессмысленно.
– Я очень тяжело перенесла твой уход...
Рома меня остановил, не дав договорить. Улыбнулся.
– Ты думаешь я пойму и прощу? Впрочем... Аня, ну хватит уже. Тебе Саша ни тогда, ни сейчас не нужен. Ты хотела поиметь меня материально. И я практически уверен, что не лишись ты всего – о сыне даже бы не вспоминала.
Возникла пауза. Как в дурмане я смотрела на бывшего мужа. Рома потянулся за пачкой сигарет, вытащив одну, щелкнул зажигалкой. Серые клубы дыма поднялись вверх.
– Рома, у нас с мамой разговор состоялся… – смотрела, как он глубоко затягивается, чувствуя, как на меня напала безнадега, и паника сковывать начала. Как я докатилась до такой жизни? – Мама умерла, – сказала тихо, больше самой сама себе.
Но Рома услышал.
– Знаю.
– Откуда? – удивленно посмотрела на него исподлобья.
– Она к Саше приезжала. Они играли и ей вдруг стало плохо.
– Это ты вызвал скорую?
Рома молча кивнул.
– Почему не позвонил и не приехал на похороны? – спросила с обидой.
– Никому это не нужно. Лишнее. Незачем.
Я уперлась лицом в колени и тихо застонала, вспоминая маму.
– Мама говорила, что, когда Саша родится, я пойму, что такое материнская любовь. Я не сразу ее почувствовала. А когда мамы не стало... Я скучаю по Саше, позволь хотя бы иногда с ним встречаться.
Тоскливо посмотрела в сторону подъезда, уже темнело и во многих окнах зажегся свет. В одном за таким окном жил мой мальчик...
– Давай начистоту, – невозмутимо произнес бывший муж. Затянулся и посмотрел на меня так, что одномоментно стало понятно – ничего от меня не зависит. Чтобы я ни сказала, не изменит он своего решения. Только, если произойдет чудо. – Когда сын родился, ты с ним жить не хотела. Аня, я тебе кое-что напомню, освежу память: ты его даже купать отказалась. Да-да, Лиза мне все рассказывала, – я, потупив голову, покорно молчала. – Мне, например, кажется, что это твоя больная месть за наш неудавшийся брак, а не твои проснувшиеся чувства к сыну, – он наградил холодным взглядом, показывая, что не верит. – То, что ты устроилась на работу – хорошо. В первую очередь для тебя. Но я еще проверю и узнаю, за какие такие заслуги тебя держат, – я старалась сохранять спокойствие, но напряженно и с каким-то отчаянием в глазах следила за ним.