«Боже, скорее! Боже, нечем дышать… Боже, за что?»
И когда Леонид наконец напрягся и задрожал, сливая ей в горло остатки своего удовольствия, позади Олёны громом с ясного неба раздался потрясённый возглас:
- Что, чёрт возьми, здесь происходит?!
Действуя на одних инстинктах, уже понимая, что вляпалась по уши, Олёна с силой оттолкнула Леонида.
Раздался пошлый чмокающий звук, и её рот освободился.
Пока никто из мужчин не опомнился, она как была – на коленях, размазывая по лицу слёзы и остальные жидкости, поползла навстречу свёкру.
- Ан-ндрей Ганнадь…евич, - непритворно задыхаясь и всхлипывая, - он меня принуди-ил! Затащил сюда и заставил… силой. Вызовите полицию!!!
- К-какую полицию? – отмер случайный любовник. – Андрюха, ты что, веришь этой шалаве?! Она сегодня, как и в прошлом году, сама меня сюда зазвала! Понимаю, что попадос. Перед тобой и племянником стыдоба, но ты ж мужик, ты меня поймёшь! Сложно устоять, когда баба сама в штаны лезет! Я прямо сейчас разбужу своих, и через полчаса и духу нашего тут не останется. Лады? А Гошке мы ничего не скажем, да? Зачем парню дополнительная головная боль?
- Он врёт, врёт! – взвизгнула Олёна. – Не сама я, это он заставил! Силком!
- Силком? – ровным голосом переспросил свёкор. – Под пистолетом, что ли?
- Нет, но он угрожал! Мне пришлось, - прошептала женщина.
- Чем таким, интересно, мог он угрожать, чтобы ты пошла на… это, - Андрей брезгливо оттолкнул попытавшиеся вцепиться в него женские руки. – Не трогай меня! Вижу я, как тебя принудили. Буквально волоком притащили, связали и пистолет к виску приставили.
– Андрей, Андрюша, прости! Не виноватая я! Он сам это, сам!!! –вскрикнула она.
- Заткнись, - рыкнул тот. – Сейчас весь дом перебудишь! Или ты хочешь, чтобы о твоём позоре узнало больше народу?
И Олёна, наткнувшись на разъярённый взгляд свёкра, оцепенела и сникла, тихо скуля, словно побитый щенок.
- Она зовёт тебя Андрюша?! - протянул Леонид и неспеша заправил в штаны главную улику и, одновременно, вещественное доказательство измены. – Я смотрю, весело тут у вас… Зять, ты это… сам дальше, ага? А я пойду собираться…
- Стой, - не отрывая взгляда от распластанной на полу Олёны, остановил шурина Горин-старший. – Что было в прошлом году? Быстро и коротко.
- Так это… Мы также на одну ночь останавливались у вас, помнишь? И эта… лядь… Зятёк, не серчай, я и в мыслях ничего такого не держал. Но она подкараулила меня в коридоре и позвала за собой. Мол, что-то случилось, надо срочно помочь. Я и пошёл – родня же! А она сюда завела и набросилась с поцелуями. Опомниться не успел, как девка уже растелешилась… Не устоял, каюсь. А кто б устоял, когда ему в лицо такие дыньки суют? Прости!
- Год назад? – деревянным голосом переспросил Андрей Геннадьевич.
- Да. Один раз было, клянусь!
- Что б через полчаса…
- Считай, что нас уже нет! – Леонид проскочил мимо лежащей ничком Олёны и уже схватился за ручку двери, но на мгновение затормозил.
- Риммке и Гошке не говори… Не ради этой дуры прошу, ради них же. Прости!
Хлопок. Быстрые, удаляющиеся шаги.
И вязкая, тяжёлая тишина.
Она звенела в ушах, неподъёмным грузом давила на плечи.
Но ведь ещё не всё потеряно? Андрей здесь, с ней! И если она постарается…
- Андрюша, - с надрывом, - неужели ты мне не веришь? Я ведь люблю тебя! Только тебя, Андрей! Ради этого даже замуж за твоего сына пошла, терплю твою жену, во всём ей угождаю, не перечу. Я любого могла выбрать, ты же знаешь! Ко мне Оконников сватался, Гозман, сын Мещерякова. А я тебя выбрала. И ребёнка тебе родила. Дочку, но следующим непременно был бы сын!
- Дочку, - эхом повторил Горин. – Иди к себе, Оля. Душ прими, зубы почисти…
- А…
- Сейчас я не в состоянии с тобой разговаривать. Утром уеду по делам, а вечером… пообщаемся.
И ушёл, аккуратно прикрыв дверь.
Она тут же вскочила и подкралась к входу, приоткрыла створку и прислушалась.
Никого.
«Боже, вот это я попала! И как он тут очутился, козёл старый?! Ладно, выкручусь, не впервой! Леонид сейчас уедет, можно не беспокоиться, что он мне навредит. Римма у себя, она ничего не узнает. Андрей не идиот, он не станет ничего жене рассказывать, ведь тогда ему придётся признаться, что он со мной спал. Гошка дрыхнет в кабинете, отец его просвещать также не станет, я тем более.
И остаётся один Андрей. Справлюсь!»
Кое-как привела себя в порядок - этот урод, дядька Егора, с ней не церемонился! – вытерла лицо краем халата, пригладила волосы, поправила одежду и выскользнула из бойлерной.
Мышью пронеслась по лестнице и выдохнула только тогда, когда очутилась в спальне.