Позже в моей жизни появился Том, с которым я решила начать новую жизнь с новой «Я». Мы на пятом свидании поцеловались, на десятом оказались в постели. Было неплохо. Заставила себя не сравнивать.
Со стороны скажут, что у меня все супер, в душе по-прежнему царит пустота, которую невозможно ничем заполнить. Я ее тщательно от всех скрываю, мне удается с ней справляться.
— Он получил новую должность, теперь старший менеджер отдела продаж. Мы переехали в другую квартиру.
— Звучит ужасно скучно.
Мысленно соглашаюсь с Дианой. Безумно скучно знать, что скажет твой парень на тот или иной вопрос. Скучно, так как я знаю, что мы будем делать на выходных. Скука — это второе, что живет во мне по соседству с пустотой. В прошлой жизни такого не было, каждый день обещал нечто непредсказуемое.
— Я поеду, у меня завтра очень важный день, — встаю с дивана, показываю Диане, что провожать меня не надо, так как это потревожит сон маленького Марка. Он, все еще сжимая грудь матери, спит.
— Перед отъездом я еще заеду к тебе, — шепотом обещаю подруге, она кивает.
Спускаюсь на первый этаж, в холле накидываю пальто, беру со стола свою сумочку.
— Уезжаешь? — Адам выходит в холл, внимательно меня окидывает своими черными глазами.
Против воли вспоминаю совершенно другие глаза, светлые, холодные, убийственно равнодушные.
— Да, нужно отдохнуть, а то я с самолета и сразу к вам, завтра важный день, — улыбаюсь, он хмурится. Что-то его тревожит, я это чувствую, но свои предположения держу при себе. Адам вздыхает.
— Я рад, что с тобой все хорошо, — мы встречаемся глазами. Я понимаю, о чем он говорит.
Ситуация с акциями разрешилась с минимальными потерями для меня. Подумаешь, отдала сорок процентов, зато не замужем и жива. Подумаешь, с этими акциями еще прихватили часть меня, но это случилось как-то по умолчанию.
— Пока. Я еще заеду, — Адам не верит моей улыбке.
В отличие от Дианы, которая занята материнскими хлопотами и любимым мужем, он видит меня насквозь. Именно поэтому он сокращает расстояние между нами и позволяет себе взять меня за руку и ободряюще ее сжать.
— Я знаю, как тебе непросто после пережитого, — опускает глаза, я прикусываю губу, борюсь с собой.
Все семь месяцев строго себе запрещала искать хоть заметочку по поводу Германа. Я не знаю, где он, с кем он, жив ли он.
— Я стараюсь, я пытаюсь, Адам, — глаза наполняются предательскими слезами, Тайсум качает головой. — Криво, но получается. Он... — самый большой мой страх зависает в воздухе.
— Он жив, — усмехается Адам. — Если ты это хотела узнать.
— Спасибо, — облегченно выдыхаю, смущенно опускаю глаза.
Жив... Вот и хорошо, сердце сладко сжимается, чувствую облегчение. Что будет со мной, если узнаю, что он умер — не представляю.
— Береги себя, Марьян.
40 глава
Чем хорошо быть не главным юристом, так тем, что ты не присутствуешь на переговорах. Но зато тебя тащат в другую страну, дают мелкие поручения. Я не думаю, зачем меня главный юрист, мистер Бон, потащил в Россию, когда нашей компании предложила сотрудничество одна российская компания. Возможно, думали, что выступлю переводчиком в случае форс-мажора. Я просто собрала маленький чемодан, нацепила улыбку, предупредила Тома и улетела.
— А ничего так в этой России, — тянет задумчиво Сандра.
Она любовница нашего руководителя отдела зарубежных сделок, поэтому всегда следует за ним по пятам, прикрываясь должностью его личной помощницы. — Медведи по площади не ходят.
Мне с ней разговаривать не хочется, я молчу (переняла привычку от одного человека) и рассматриваю посетителей бизнес-центра со второго этажа.
Вдруг сердце екает. Задерживаю дыхание, крепче сжимая перила. Внизу я вижу до боли знакомую фигуру в темно-синем костюме. Он идет в сопровождении нескольких мужчин, ему навстречу выходит пожилой человек. Пожимают друг другу руки, один улыбается, второй сдержанно кивает головой.
Подними голову. Посмотри меня. Пожалуйста.
Зачем я молю его об этом, без понятия, видимо мне мало пережитого личного кошмара, нужно еще себя помучить. Я сразу же забываю бессонные ночи. Забываю, как выплакала себе глаза, как сильно похудела, что вещи на мне не сидели, а висели. Забываю, какой был трудный путь выйти к свету внутри себя... Все забываю, как только он начинает оглядываться.
Чувствует меня?
Кто-то ему что-то говорит, он кивает, но продолжает искать кого-то глазами, крутит головой в разные стороны. Я отшатываюсь, как только поднимает глаза наверх. Сандра как раз с любопытством наваливается на перила вперёд.
Сердце гулко бьется в груди. Ладони мокрые, а вдоль позвоночника бегут мурашки. Не знаю, увидел ли меня, но я отшагиваю еще назад, сдерживаю себя в порыве сбежать вниз и оказаться перед его глазами.
— А он ничего так, — дает свою оценку Сандра. — Но, кажется, не меня хотел увидеть. Ты его знаешь? — оглядывается через плечо.
— Что? — не понимаю вопроса, трясу головой. — Нет, я его не знаю.
Он здесь. Он рядом.
Эта мысль молоточком стучит в висках. Хочется оказаться рядом с ним. На мгновение окунуться в его энергетику, прикрыть глаза и млеть от того, что стоит напротив меня. Пусть ничего не скажет, пусть мы потом разойдемся в разные стороны, но хочу этот миг...
Отворачиваюсь от Сандры, мне нужно побыть одной, привести мысли в порядок. Я иду в сторону лифтов, смотрю перед собой. Божечки, меня плющит только оттого, что я увидела его, а если мы встретимся глазами, заговорим... Я вообще потеряю сознание, наверное.
— Не показалось, — раздается за спиной голос, от которого я подпрыгиваю на месте.
В обморок не падаю, но впиваюсь ногтями себе в ладони. Держись, Марьяна. Ты должна показать ему, что его появление - полная неожиданность и не более. И тебе все равно.
— Какая встреча, — сдержанно улыбаюсь, оборачиваюсь.
Герман стоит в десяти шагах от меня со стороны лестницы. Его глаза быстро пробегаются по мне, ничего не пропускают, останавливаются на моем лице. Медленно, обманчиво лениво он сокращает между нами расстояние. Останавливается непозволительно близко, так близко, что я втягиваю в себя этот незабываемый запах его парфюма. Боже, если бы он только знал, как долго я искала этот запах по всем парфюмерным магазинам.
— Ты изменила номер.
— А ты звонил? — голос звучит глухо, но с иронией.
Хвалю себя за это, мысленно прикусываю губу от осознания, что он звонил, набирал меня... Зачем? Скучал? Хотел услышать мой голос?
Боже, за семь месяцев он стал еще красивее. У него появилась в волосах седина, но ему идет. Глаза все так же холодны до мурашек. Мне кажется, или похудел... и между бровями появились морщины, хмурится часто, наверное. И такой родной, до скрежета...
— Зачем продала квартиру? Не планируешь возвращаться на родину?
Мои вопросы его не интересуют. Он все знает, отслеживает меня. Зачем? С какой целью? Для чего?
Он делает еще шаг, взгляд его опускается на мои губы, я шумно сглатываю, не в силах сдвинуться с места. Слабачка! Нужно взять себя в руки, не растекаться тут перед ним ванильной лужицей.
— Планирую пустить корни в Америке, выйти замуж и родить четверых детишек. Кажется, я тебе об этом говорила в нашу последнюю встречу. Планы не поменялись, — отшагиваю в сторону от Германа, так легче дышать. Он сужает глаза. — А ты как? Женился? Обзавелся потомством? Хотя о чем это я, — усмехаюсь.
— Герман, вот ты где! — наше уединение нарушает светловолосый мужчина в очках. Судя по обращению к Герману, он не его сотрудник. Может быть, знакомый, хороший партнер. Неважно, главное, что он сейчас уведет Соболя, я смогу перевести дыхание и унять свое сердцебиение.
— Нас ждут, — мужчина выразительно смотрит на Германа, тот недовольно поджимает губы, засовывает руки в карманы брюк. Ему не хочется уходить, он показывает мне, что сейчас я его больше интересую, чем запланированная встреча.