— А как с обучением? — Сразу поинтересовался Анатолий Павлович.
— Да какое там обучение, — отозвался Захаров, — 185-ый по управлению несильно от И-16 отличается, недели хватит технику освоить. И это не последнее пополнение, будет еще на одну эскадрилью, но только после того как докажите, что в коня корм.
— Не подведем, товарищ генерал-майор, — отозвался обрадованный Жуков, — теперь мы покажем фашистам, чего стоят наши соколы.
— И вот еще чего, — в голосе командира понизился градус радости, — у твоих соседей в 41-ом ИАП, инструктор иркутского училища наставление для летного состава написал. Я почитал, много дельного там предлагается, хорошо бы и вам это изучить, созвонись с Ершовым, надеюсь, не откажется поделиться.
— Хорошо, обязательно созвонюсь, — ответил Анатолий Павлович, — мне самому интересно чего он там смог предложить.
Созвониться с командиром 41-го ИАП не составило труда, но договориться о передаче рукописей удалось не сразу.
— Понимаешь, Анатолий Павлович, — отнекивался Ершов, — то наставление, о котором ты говоришь, проверку в инстанциях не проходило, и делиться им вне полка чревато. А ну как проверяющие его найдут, что говорить будешь?
— Да ты чего, Виктор Сергеевич? — Наступал Жуков. — Об этом даже комдив знает, да и причем здесь проверяющие, просто обмен опытом между полками. У нас тоже есть чем поделиться, хочешь, и мы свои схемы нарисуем?
— Ладно, передам нарочным, — сдался Ершов, — вот как перепишем, так и пришлю.
Ждать пришлось не долго, наставление пришло к концу второго дня, и как не занят был командир 32-го ИАП, а время для ознакомления с рукописью выделил. Сначала решил посмотреть наставление мельком, дабы понять стоящее ли это дело… и не смог оторваться, пока все не прочитал и не просмотрел.
— Ах, черт! Ну, конечно, — вскрикивал он, выуживая нужную для себя информацию, — и мы так действовали, но только в начале, до конца только не доводили, скорости не те. А это тоже знакомая схема, получилось как-то раз, а оказывается ее можно чаще применять…
Периодически ему приходилось отвлекаться для решения текущих дел, но после он снова накидывался на наставление, как голодный на еду.
— Вот оно значит как, — задумался Анатолий Павлович, когда дошел до конца рукописи, — я думал, что результативность у соседей только благодаря новым истребителям такая, а оказывается, они по своим правилам люфтваффе бьют. И ведь дельно все написано, и ничего ни убавить, ни прибавить. Теперь как-то надо найти время, чтобы донести до летного состава содержание этого наставления, да отработать схемы на практике. К утру штабные писари успели один раз переписать наставление, и рукопись, наконец, добралась до тех, кому и была предназначена. Конечно, относительно описанных схем боя появилось много вопросов, но в целом наставление было признано годным — вот если бы были самолеты такие же как в 41-ом ИАП…
По моему в люфтваффе натурально перепугалось, теперь в небе Смоенска иногда можно было видеть до двенадцати пар противника, и это не предел, стоило появиться бомбардировщикам, как нашим, так и немецким, и в небе начинались битвы, где принимали участие до тридцати истребителей с каждой стороны. Короче, на зачистку и сопровождение одной эскадрильи стало недостаточно, на взлет, как правило, шли сразу две. Поначалу немцы ввязывались в собачью свалку, но наши ребята быстро показали им, что «здесь это не там», ведь Иркуты значительно превосходили Ме-109 по летным характеристикам, и вести бой на вертикалях, как немцы действовали в начале войны, у них больше не получалось. Более того, в отличие от пилотов люфтваффе, у наших действовала строгая дисциплина, и в построении каждый играл свою роль. Вырвать кого-то из общего построения у немцев не получалось, ибо всегда можно было нарваться на чью-то атаку.
Я так понимаю, что в небе центрального фронта установился слабый, но паритет, ни мы, ни немцы не могли достичь решающего преимущества, и это при том, что сил у люфтваффе было более чем достаточно, чтобы его нарушить в свою пользу. Видимо битва за Англию не давала немцам возможности усилить авиационную группировку на восточном фронте. Думаю, спустя месяц они постараются исправить ситуацию, но будет уже поздно, наши летчики успели почувствовать вкус побед.
И еще одно важное обстоятельство — авиационная разведка. Все дело в том, что над нами не редко на большой высоте висели немецкие самолеты разведчики, нет, не те пресловутые рамы, которые должны были появиться с зимы сорок первого года, а обычные облегченные Ju-86. Они залетали через фронт всего на полчаса и быстро сваливали обратно, не давая нам времени их атаковать, ведь для того, чтобы набрать высоту в одиннадцать тысяч требовалось немало времени. Но это полбеды, а вся беда состояла в том, что ведя разведку над нами, немцы не давали вести разведку над своей территорией. И вот на фронте с нашей стороны появилось два самолета Ар-2Р (разведчик), облегченные, с увеличенной площадью крыла и практическим потолком в двенадцать километров. Но надежда на то, что им дадут беспрепятственно летать над немецкими тылами, растаяла через неделю после начала их работы, когда один из разведчиков вернулся с пробоинами на борту. Оказывается, у немцев была такая мощная вещь как закись азота, которой они могли пользоваться на истребителях, чтобы достичь такой высоты.