Выбрать главу

Дмитрий Степанович с трудом протиснулся между отодвинутым от стены столом и кухонным шкафчиком, покосился на племянника своей жены, который в данный момент отделывал стену беленым березовым шпоном, пропитанным светлым лаком.

— А ловко у него получается, — при этом думал он, — кто бы мог подумать, что с помощью шпона можно навести такую красоту.

Сестра протиснулась следом и тоже, глянув мельком на результат возни парня, удивленно мотнула головой, мол, кто бы мог подумать?

— Суп будешь? — Спросила она, доставая из шкафчика хлебницу.

— Буду, — кивнул инженер.

— Сейчас подогрею.

Керогаз запустился почти сразу, не успел еще окончательно остыть, а пока суд да дело, перед Дмитрием Степановичем появилась тарелка с летним салатом. Ел он не спеша, зачем-то подолгу ковыряясь в тарелке, скорее просто убивал время до того момента как суп в кастрюле дойдет до нужной кондиции, а заодно наблюдал за работой пацана. А посмотреть было на что, уж очень ловко у него получалось, работал как автомат: пара проходов по стене, чтобы смахнуть прилипшие крошки, примерка шпона, нанесение меток, обрезка, снова примерка, размашистое движение кисти, это он так клей на стену наносит. И конечная операция с придавливанием шпона к стене, чтобы он раньше времени не отслоился. Получается удивительно профессионально, не многие работать так могут.

— Где так научился? — Не выдержал Горшков.

— А чего тут учиться? — Хмыкнул паренек в ответ. — Если немного в голове мозгов есть, то ничего особенного.

— А у тебя, значит есть?

— Что-то осталось, не все в больнице оставил. — Пожал плечами подросток, продолжая работу.

— А что ж тогда такую справку тебе выдали?

— Да потому, что занимался мной психиатр, а у него у самого с головой не порядок. Профессиональная деформация.

— Не думаю, — усомнился Дмитрий Степанович, — это в тебе обида говорит.

— Может и такое иметь место, — не стал ерепениться Виктор, — но вопросы у него явно идиотские. Вот, к примеру, сколько будет в арифметическом действии два плюс два умножить на два?

— Положим восемь, — не задумываясь ответил инженер.

— Вот видите, ваш ответ ошибочный, — торжествовал подросток, — на самом деле будет шесть, потому, что действие умножения выполняется первым.

— Действительно, — скривился Горшков, — как-то из головы вылетело. А еще?

— А еще он там картинки всякие показывал, и спрашивал, что я на них вижу? А чего там можно увидеть, если мазня всякая? Ну, я ему и ответил, что художник сей, очень неаккуратно с красками возился вот и пролил на бумагу, а теперь это за картину выдает. Гнать такого с работы надо.

О тестировании с помощью абстрактных картинок Дмитрий Степанович знал, поэтому пассаж подростка его здорово повеселил, он представил себе, как психиатр не смог проверить воображение подростка и потом жутко на него рассердился, отомстил тем, что выдал диагноз об умственной отсталости.

— Надо будет тебя другому специалисту показать, — Горшков, наконец, покончил с салатом и подвинул ближе к себе тарелку с супом, — а то эта справка тебе сильно жизнь испортит.

— Зачем? — От удивления Виктор даже прекратил свою работу. — Справка для дурака, а умный на нее не посмотрит, да и показывать я ее никому не собираюсь, буду хранить на всякий случай, вдруг пригодится.

— Ну, если так, то дело твое, — согласился инженер.

* * *

— Ну? — Вновь поинтересовалась сестра, когда трапеза закончилась.

— Плохо все, — поморщился Дмитрий Степанович, — Уволили меня через ОНУ, сегодня говорил с директором, он рекомендовал подождать, через Москву попробует восстановить на работе.

— Да как же так? — Удивилась женщина, — ты же не рабочий, кроме директора никто твою работу оценить не может.

— А он и оценил, — махнул рукой Горшков, — это в ОНУ не оценили, они за план не отвечают.

В этот момент он замечает, как Виктор вдруг замер на секунду, а потом сразу прекратил работу.

— Дмитрий Степанович, это очень серьезно, вам надо куда-нибудь срочно уехать. — Заявил он. — И желательно в Москву. Решение по инженерному составу ОНУ сам не принимает, а значит, вопрос с кем-то согласован и не удивлюсь, если согласован он с НКВД.

— Да что ж ты такое говоришь? — Испугалась сестра инженера.