– Всю историю так просто не расскажешь, - отвечала Ирина Яковлевна. - Сначала она расстроилась из-за того, что я не разрешила ей встречаться с молодым человеком, а потом она просто взбесилась, узнав, что я припрятала её паспорт.
– А чем мотивированы эти запреты и дальнейшие действия? – задала вопрос Раиса Михайловна. – С Вашей дочерью мы уже говорили, но возможно она что-то преувеличивает.
– Я не знаю, как преподнесла вам всё Лена, но я… - Ирина Яковлевна сделала большую паузу и внимательно посмотрела на каждую из собеседниц, - хочу верить, что передо мной русские люди, которые меня поймут. …Я не желаю, чтобы в мою семью затесался еврей.
– У Вас в роду, наверное, произошло какое-то горькое событие, виновником которого были эти люди? - поинтересовалась Симона Дмитриевна.
– Ничего у нас в роду не произошло. – Повысила голос Ирина Яковлевна. – Просто я не желаю впускать к себе этих христопродавцев.
– Ага. Вы просто желаете с Яшей рассчитаться за Христа? - понимающе переспросила Раиса Михайловна. – Вы верующая? – Дело вовсе не в моей вере, - отвечала Ленина мама, - а в его национальности.
– Ну, если в национальности, то это проще. – Очень спокойно сказала Раиса Михайловна. Я из религиозной семьи и прекрасно знаю библию. Так вот хотела бы Вам сообщить, что защищаемый Вами Христос был, как и Яша, евреем. Его мать была из иудейского колена Давида. Когда родился Иисус, все приветствовали его как иудейского царя. Но если Вам это не нравится, как, впрочем, и многим другим, то вспомните известную библейскую притчу о милосердном самарянине. Там наш Иисус на вопрос одного законника: кого считать своим ближним, ответил притчей, смысл которой в том, что все люди, независимо от нации, братья.
– Я что-то не пойму, – перебила говорящую Ирина Яковлевна, - вы кто, врачи или священнослужители?
– Мы люди, очень желающие помочь вашей дочери. – Поддержала подругу Симона Дмитриевна. - Вы своим отношением к её любимому человеку убиваете дочь и отдаляете её настолько, что может случиться, что Вы её совсем потеряете.
Ирина Яковлевна встала.
– Довольно разговоров. Я хочу видеть свою дочь.
– Хорошо. - Сказал главврач и повел её в палату.
Мать бросилась к постели дочери и со слезами стала просить прощение.
– Доченька, - шептала она, - прости меня, глупую бабу. Мы найдем выход. Ты будешь счастлива. - Они обнялись и долго плакали, не в состоянии произнести более ни слова. Наконец, Лена сказала:
- мама, а что же дальше?
– Приводи сегодня его к нам, - отвечала со слезами мать, - и мы обо всем договоримся.
Яша в квартире Лившицев с нетерпением прохаживался возле телефона. Наконец, прозвучал звонок, и он мгновенно снял трубку. Лена рассказала о сегодняшних событиях и о том, что его вечером ждут на серьезный разговор. Договорившись на шесть часов, они нежно распрощались. Яша тут же позвонил в квартиру на Пастера. Выслушав ещё и рассказ Раисы Михайловны, он не на шутку расстроился.
– Ну, как дела? – осторожно спросил его Лев Самойлович. – Что слышно? – Яков всё рассказал учителю.
– Тяжко мне, Лев Самойлович. Я не знаю как себя вести с Лениной мамой. Я не знаю, о чём она будет со мной говорить. Я не знаю, как мне простить её за обиду. Я вообще не знаю, стоит ли туда идти. – Признался Яков.
– Ты, Яша, обязательно пойди. – Советовал ему Лев Самойлович. – Послушай, что тебе там скажут, тогда и примешь решение как себя вести. Ты гордый человек, я это вижу. И решение твоё будет такое, что ты не позволишь себя унизить. Только очень тебя прошу, не оставляй стариков в неведении. Во-первых, мы твои друзья, а во-вторых, я разбираюсь не только в сольфеджио, я ещё слышу музыку человеческой души и, возможно, сумею что-то подправить, если почувствую фальшь. У меня здесь в груди неплохой камертон, чтобы найти к любому верную тональность, точно соответствующую его диапазону и тембру. Иди, сынок, и пусть сопутствует тебе удача.
7
В назначенное время Яша стоял перед квартирой Зориных. Его рука никак не могла подняться, чтобы нажать кнопку звонка. Наконец, он собрался с духом и позвонил. Дверь открыла Лена. Она поцеловала своего любимого в щеку и повела в комнату. – Здравствуйте, Ирина Яковлевна. – Робко произнёс Яков. – Садитесь к столу. – Не отвечая на приветствие, предложила хозяйка. – Нам надо серьезно поговорить. Не подумайте, что я вот так немедленно прониклась любовью к евреям. Я могу дать согласие на то, чтобы вы были вместе только при одном условии. – Многозначительно сказала Ирина Михайловна. - Ты, Яков, должен принять христианство.
Яков побледнел.
- Дорогой, - вскочила со стула Лена, - это прекрасный выход. Какая тебе разница, ведь ты не верующий? Мы, зато, потихоньку от папы обвенчаемся в церкви. Это так красиво.
– Да, ты права, Леночка, это красивый ритуал. – Сказал Яков. Его лицо стало ещё бледней. У него всё тело дрожало мелкой дрожью. На лбу выступили капельки пота. - Но я этого делать не стану. И не рассчитывайте. Я не позволю никому, даже твоей матери, унижать меня до такой степени. – Яков вскочил и выбежал из квартиры. Лена бросилась за ним, но догнать его было невозможно. Она только увидела, как Яков на остановке успел вскочить в вагон трамвая, и за ним захлопнулась дверь.
Яша сидел за столом и никак не мог унять дрожь в теле, пока Лев Иосифович не уговорил его выпить стопку водки.
– Это лекарство, это надо выпить. – Поглаживал по голове он Якова. – Что же такое случилось, мальчик? Кто это тебя так?
Потихоньку дрожь унялась, и Яша, немного успокоившись, рассказал своим учителям о том, что произошло в доме Лены.
- Ни в коем случае! – мотал головой Лев Самойлович. – Нет,
нет и нет. Какое крещение?! Кому и когда это помогало? Что это помогло дорогому товарищу Карлу Марксу, несмотря на то, что он выдумал «пролетарии всех стран соединяйтесь». Всё равно, одним из источников марксизма считают иудаизм. Все равно все говорят, что призрак, которого в Европе первым увидел этот бородач, не что иное, как еврейские штучки.
– Перестань болтать глупости. – Пыталась урезонить мужа Софья Лазаревна. – Тебе мало неприятностей из-за твоего длинного языка? Что же ты намерен делать дальше, Яша?
– Если Лена меня любит, мы с ней, вопреки нежелания её матери, поженимся и уедем отсюда. - Твердо и уверено сказал Яков. – Если нет, я уеду один.
– Но ведь у неё нет паспорта. – Напомнила Софья Лазаревна.
– В конце концов, можно заявить в милицию, что паспорт потерян. – Сказал Яша. – Если люди хотят, то никто не сможет им воспрепятствовать.
– Должен тебе сказать, что он абсолютно прав. – Заключил Лев Самойлович.
Вскоре Лена разыскала Якова.
– Дорогой, почему ты не хочешь выполнить мамино условие, - спросила она, когда супруги оставили их двоих. – Ты не можешь меня понять. – Старался объяснить ей Яков. – Я уже говорил в своё время одному человеку, что не могу предать своих родных, которые погибли именно потому, что были евреями. А, кроме того, - Яша повысил голос, - я не позволю оскорблять себя таким неуважением. Я не намерен угождать твоей мамочке, которой завтра могут не понравиться мои уши или нос.
- Что это за «мамочке»? – обиделась Лена. – Ты мог бы
оставить иронию по отношению к моей маме. Или ты меня совсем не уважаешь? Неужели ты не можешь хоть в чём-то уступить, хоть что-то сделать, чтобы мы были вместе?
– Могу. – Начинал сердиться всегда спокойный и покладистый Яша. – Могу предложить тебе выйти за меня замуж и уехать отсюда подальше.
– Ты считаешь это лучшим выходом? – Возмущалась Лена. – Значит, ты своих родителей уважаешь настолько, что боишься оскорбить их память изменой, а мне предлагаешь расстаться с моими навсегда и забыть в родной дом дорогу? Интересные у тебя представления о справедливости. Может до сегодняшнего дня я и верила, что всё на свете может заменить мне твоя любовь, но сейчас я вижу, что это не так.