– Ну, тогда ты увидишь чудо: там сейчас белые ночи. Я целую тебя, пока заочно. – Кокетливо заканчивала разговор новая подруга. – До встречи в Питере.
После этого телефонного разговора братья вышли на улицу с футбольным мячом. Два столба, поставленные специально для сушки на натянутом тросе белья, были прекрасными футбольными воротами. Яков занял место вратаря. Леха, который беспрерывно забивал ему голы, не давал голкиперу сосредоточиться на важной мысли. И Яша запросил перерыв. Пока его младший брат играл «в стеночку», пользуясь стеной офицерских гаражей, старший присел на скамью возле дома.
Мысли Якова были сосредоточены на всплывающем в памяти образе Лены. Нет. Тоски по ней он не ощущал, и это очень удивляло его. Его мучило другое: он всё время пытался понять, что испытывает сейчас она. Думает ли она о нем? Сожалеет ли о том, что они расстались. Обвиняет ли свою мать в случившемся, или они, обнявшись, сидят на диванчике, радуясь тому, что удалось не запятнать свой род чужой, нечистой кровью. Яков гнал от себя эти мысли. Но нет такой силы, которая могла бы очистить голову от того, что мучает человека, не даёт ему покоя, мешает свободно жить.
Подкатила «Победа» Бессонова. Майор загнал её в гараж и подсел к Якову.
– Скажите, дядя Павел, как убрать из головы мучающие мысли? – Есть только один способ: сменить объект дум. – Дал мудрый совет майор. - Надо начать думать о чём-то другом, или о ком-то другом. Ты, дружище, не переживай. Твои годы молодые, и у тебя всё ещё впереди. Я понимаю твою боль. Но тебе ещё не пришлось выбирать, ты ухватился за то, что первым встретилось на твоём пути. Я не спорю, Лена прекрасная девушка, и тебе есть, о чём горевать. Но поверь мне, это не всё, что предназначено тебе судьбой.
– А Вы верите в судьбу? – спросил Яков.
– Верю, - отвечал майор, - если представить её в виде норовистого коня. Конь может понести тебя куда угодно, если ты отпустил узду. Но если ты в силах управлять конем, то он помчится по выбранной тобой дороге. В жизни надо быть сильным. Вот возьми меня. Я женился на своей Людмиле, когда мне пошел четвертый десяток. А ведь вариантов было много. Это, брат, лотерея. Но надо иметь чутьё, чтобы вытащить выигрышный номер. Бессонов взял Леху вместе с мячом, и они втроём отправились обедать.
За столом Яша произнес целую речь.
– Я вас всех очень люблю, - сказал он несколько смущенно, - вы мои большие друзья, вы родные мне люди. Я верю, что и вы меня любите. Я понял, что может быть боль посильнее той, что испытываю я сегодня, это если вы откажитесь от дружбы со мной, если ваша любовь остынет.
– Что ты, Яшенька, мы никогда от тебя не откажемся, – подбежала к нему Людмила, - мы тебя очень любим и всегда будем любить.
– Ты Яша выкинь из головы такие мысли, - довольно сурово сказал Бессонов, - мне даже обидно. Ты нам, как сын, и об этом всегда помни.
После такого страстного объяснения в любви Яша повеселел и весь вечер пел песни. Но когда в его устах зазвучала « Песня первой любви», то глаза затуманила слеза. Перед его мысленным взором стояла она, его принцесса, у которой для этого почетного звания было всё: и фигура, и пышные золотистые волосы, и бархатная кожа лица, и широко раскрытые голубые глаза, и нежное имя Лена. У неё только не было на головке маленькой короны, подтверждающей её царское происхождение. Когда в мыслях Яши возникло это слово «происхождение», он остановил песню. Гитара легла на диван, а певец вышел на балкон, чтобы скрыть своё волнение. – Как и кем заменить мысли о ней? - Мгновенно, можно сказать вскользь, промелькнуло перед ним лицо Вики. – Виктория, конечно, красивая девушка, - думал он, - но это совсем что-то другое, это не может заменить чудо по имени Лена.
На балкон вышла Людмила. Она подошла к Якову и обняла его за плечи.
– Хватит грустить, юноша. – Улыбаясь, сказала она. – Впрочем, тебя уже и называть юношей как-то неудобно. Ты уже настоящий мужчина, и спрос с тебя как с мужика.
– А я что? Я в полном порядке, - ответил Яша.
– Ну, и хорошо, приятель. – Шутила Бессониха. – Ну и, слава богу.
2
Поезд прибыл на Московский вокзал. Яков вошёл в здание и довольно быстро нашел будки телефонов-автоматов. Ему не пришлось долго ждать, через секунду ответил высокий женский голос. – Я Яков Кузнецов из Одессы. – Стал представляться он незнакомке. - Можете ничего не объяснять, - остановила его Викина тётя, - я всё о вас знаю. – Она назвала адрес и объяснила, как к ней добраться. – А если у вас нет тяжёлого груза, то можете пройти пешком. – Добавила его новая знакомая. Заодно немного познакомитесь с городом. Идите прямо по Невскому до Литейного проспекта, а потом свернете направо. Я Вас жду.
Ленинград Якову понравился сразу. Он шел по Невскому проспекту, не торопясь, рассматривая здания, приглядываясь к пешеходам. - Красивый город, - думал Яша. – Я буду рад здесь и учиться, и жить. Однако, когда он вошел во двор названого ему дома, восторги его улеглись. Серые невыразительные дома навевали грусть и тоску. Он без труда нашёл нужный подъезд, поднялся на второй этаж и нажал кнопку звонка, как предлагалось в небольшой табличке рядом с дверью: к К. П. Завадской – 4 раза.
Ксения Павловна Завадская была коренная ленинградка. Она родилась в этом городе, пережила блокаду, здесь же получила повестку о гибели её мужа, уже в то время довольно известного пианиста, ушедшего добровольцем защищать родной город. С тех пор живет одна, вспоминая тяжелые военные годы, когда по ночам дежурила на крыше, охраняя свой дом от немецких бомб-зажигалок. В блокаду она отморозила руки, и надежд на большое будущее пианистки у неё не было. Однако сейчас она в работе не нуждалась и зарабатывала очень даже прилично.
Якову открыла дверь красивая женщина лет сорока пяти, с прекрасно причесанными каштановыми волосами, украшенными в височной части прядями седины. Восточный халат был ей очень к лицу. Она провела гостя по коридору, и они вошли в одну из нескольких дверей этой квартиры.
– Прошу Вас, Яша, проходите. – Любезно пригласила хозяйка. – Вы сейчас умоетесь с дороги, завтрак готов, а позже я Вам устрою маленькую экскурсию по моим владениям. Сейчас Вам надо знать лишь об одном, что если, выйдя из этих дверей, всё время поворачивать направо, то можно попасть в санитарную часть нашей квартиры, которую мы называем колхозом индивидуалистов. Вот Вам полотенце и мыло, и можете проверить верность моих слов.
После завтрака с помощью хозяйки Яков внимательно осмотрел жилье Ксении Павловны. Главной частью этой квартиры была огромная комната, где-то тридцати квадратных метров, а то и больше. Она была разгорожена так, что справа и слева от входа были сделаны две небольшие комнаты метров по семь, со вторым светом. В той, что слева от входа, хозяйка устроила себе кухню с газовой плитой и вытяжной трубой. А в комнатке справа стояла тахта, небольшой комод с зеркалом-трельяжем, два стула, рядом с узеньким столом, и одностворчатый шифоньер. А одна из стен снизу доверху состояла из книжных полок, заполненных книгами и нотами.
- Здесь, именно в этой комнатушке, Вы можете находиться столько, сколько пожелаете. – Объяснял гид. – Я вижу на Вашем лице вопрос. Тогда прошу пройти со мной далее по маршруту. – Ксения Павловна взяла под руку Якова и повела через значительную оставшуюся часть этой большой комнаты, которая теперь служила салоном, и слева, у самого окна, открыла дверь. За этой дверью оказалась небольшая, но очень уютная, спаленка. – После того, как Вы познакомились с условиями проживания в этой квартире, я хочу сделать официальное заявление.
Я квартиру никогда не сдавала, не сдаю, и сдавать не собираюсь. Если Вы хотите у меня снять эту комнату за деньги, я вам отказываю. Но если Вы хотите в ней жить, то Вам на это, как другу моей любимой племянницы, я даю полное своё согласие.
Получив связку из двух ключей, Яша, с разрешения хозяйки отправился осматривать город. Повернув на Невском направо, он вновь двигался медленно, рассматривая здания и витрины магазинов.