Я абстрагировалась от извинения, которое он попросил несколько минут назад.
И не знала, быть ли мне благодарной или разочарованной.
Ведь в этот момент он говорил, словно сам в это верил.
И к лучшему то, что я игнорировала любые извинения с его стороны — мне было легче справиться с Миллером Квинтоном, являвшемся мужиком-шлюхой и раздражающим фальшивым парнем. А Миллера Квинтона, мужчину, который извинялся, который смотрел на тебя так, словно действительно говорил, что думал, словно хотел это доказать… Ну, от этого не смогла бы отказаться ни одна женщина.
А я была слабее большинства.
В конце концов, я уже с ним спала дважды за одну ночь, при этом полностью понимая, что он, скорее всего, урод.
Я просто не думала, что узнаю об этом, когда он будет паковать мои чемоданы.
Я скривилась.
— Ты в порядке? — спросила Харли.
— Никогда не чувствовала себя лучше, — соврала я.
Мы в молчании подошли к машине.
За рулем был Миллер, хоть я и просила ключи.
А я натаскивала Харли, рассказывая обо всех возможностях, с помощью которых она сможет расположить к себе Джекса и отвлечь его от всего того стресса, что был в жизни брата.
Я просто надеялась, что это сработает.
Мой телефон завибрировал.
МАМА: Отец хочет повидаться с тобой в понедельник. К тому времени он должен почувствовать себя лучше.
Наконец-то. Я с облегчением вздохнула.
Я: Я приду.
МАМА: Он рад, просто… будь готова.
К чему? Хотелось мне спросить. К тому, что он будет выглядеть больным? Мне было все равно, даже если он будет похож на скелет, он — мой герой, а каждому герою нужен друг.
Я не понимала, что машина остановилась, пока не услышала захлопывающуюся дверцу.
Когда я подняла глаза, Харли уже шла к ресторану.
А Миллер пялился на меня, его голубые глаза пронзали мои в поисках ответов, которые я не была готова ему дать.
Почему я грустила?
Почему это так задевало за живое?
Почему Джекс был таким чрезмерно защищающим?
Миллер был проницательным, я лишь надеялась, что этот взгляд выражал искреннюю заботу и больше ничего.
— Что? — Я потянулась к своему ремню безопасности.
Он положил ладонь поверх моей, удерживая руку.
— Что-то не так.
Не вопрос. Утверждение.
— Ты подразумеваешь что-то помимо того, что у моего отца рак? — огрызнулась я, а потом опустила голову.
— Кинс…
— Я проголодалась, а ты удерживаешь меня в горячей машине. — Я сглотнула, натянутая улыбка причиняла почти столько же боли, как и комок в горле.
— Кинс…
— Нет. — Я облизала губы. — Знаешь, перед Вегасом мы были друзьями, верно?
— Верно. — Он не отводил взгляда от моих глаз. — Я почти уверен, что ты заставила меня быть твоим другом, но не в этом суть.
Я знала, что он дразнится, но мои доспехи не были подняты.
Поэтому, вместо смеха, я почувствовала накатывающие на глаза слезы, грозившие покатиться по щекам.
— Дерьмо, Кинс. — Он отстегнул мой ремень безопасности и обхватил руками мое лицо. — Я пошутил.
Я попыталась вырваться из его хватки, но он ее усилил.
Как же приятно было ощущать прикосновения Миллера.
Слишком приятно было чувствовать его руки, вдыхать запах и не думать ни о чем. Он заставлял меня чувствовать себя в безопасности в его руках, когда весь мир вокруг рушился.
— Друзья, — прошептала я. — Возможно, когда никто не смотрит, мы можем это сделать… и забыть о том, что было в промежутке.
— В промежутке было два раза, когда я видел тебя голой и дарил тебе несколько множественных оргазмов, пока ты выкрикивала мое имя и впивалась зубами в мое плечо — вот что было в промежутке.
У меня запылало лицо.
— Пожалуйста.
У него вздымалась грудь; он прикусил свою нижнюю губу, затем отпустил ее, и мое тело наполнилось тревожной нуждой проделать то же самое, чтобы убедиться в том, что она на вкус такая же, как я помнила. Возможно, мне нужна была какая-то больная уверенность, что, несмотря на весь хаос вокруг меня… Миллер на вкус был все тем же.
Островок безопасности.
Который был совсем не безопасным.
— Пожалуйста, — снова повторила я.
Когда-то я поклялась, что больше никогда не стану жертвой по отношению к парню, и все же с Миллером я позволила себе быть «пнутым» щенком, девочкой, которую он оттолкнул, после того как взял — и как же легко он это сделал.
Возможно, Андерсон был прав.
Всегда говорил, как мне повезло, что у меня такой парень, как он, что я бесполезна, мусор, глупая черлидирша.