Мой друг молчал.
— Джекс, ты же это знаешь, да? Ты не Капитан Америка.
— Но это именно так. Я всегда мог исправить ситуацию. Я всегда был твоим героем, как и папа, и потерпел неудачу. Я, правда, думал, что поможет, если буду держать тебя подальше от всего, что если ты заболеешь, то никогда меня не простишь.
Заболеет?
Типа гриппом? Все волоски на загривке встали дыбом, пока я ждал дополнительной информации.
И продолжал слушать. Даже если что-то говорило мне, что не стоит этого делать.
— Давай сосредоточимся на папе. На нас. Не прошлом.
Ту же чертову вещь, что она сказала и мне.
Что, черт возьми, такого ужасного было в ее прошлом? Помимо Андерсона?
— Просто так? — Джекс не казался убежденным.
Черт, я не был убежден. Надави на нее, мужик! Заставь ее говорить! Открыться! Ты же квотербек НФЛ, ради всего святого! Будь мужиком!
— Джекс…
— Правильно. — Его голос смягчился, и, возможно, это было мое воображение, но он казался испуганным. — Я знаю, что у нас обоих завтра тренировка, поэтому буду рядом, если Андерсон будет докапываться… — Он вздохнул. — Я заметил, что с Миллером все отлично. Слишком здорово, на мой взгляд. Не напомнишь, почему он продолжает тебя целовать?
— Потому что передо мной невозможно устоять.
Я ухмыльнулся ее поддразнивающему тону. Проклятье, она была права.
Я едва сдержал свой смех, когда Джекс выругался. Боже, просто от мысли о том, что она извивается, прижимаясь ко мне, я готов включить холодную воду и позволить литься на меня добрых десять минут.
— Ты поклялась, что после Андерсона больше никогда не станешь встречаться с футболистом. — Интересно. — Ты любишь футбол и ненавидишь игроков. — Ну, черт возьми. — Андерсон попытался сломить твой дух, Кинс. Я знаю, что Миллер не такой, но помни, что весь этот сценарий с фальшивыми отношениями нужен для того, чтобы ты была в безопасности. Это не… это не по-настоящему, Кинс.
Гребаный-сукин-сын-оболомщик.
— Я знаю. — Ее голос был тихим. Я ненавидел этот тон. — Я это знаю, хорошо?
— Миллер хороший парень. — Это было получше. — Но он молод. — Какого черта? Я уже давно был совершеннолетним, и мне пришлось вырасти больше, чем мудакам в два раза старше меня! — Он все еще не пережил расставание с Эм.
Я его убью. Голыми руками.
— Ох. — Было ее ответом, она прочистила горло.
Мне так сильно хотелось выбраться из этой ванны, что мои пальцы онемели, сжимая ее края.
— У них есть прошлое, ты же знаешь.
— Знаю.
Боже, Джекс делал все только хуже.
— Он хороший актер.
Может, мне просто стоит переехать его на своей машине? Эта идея имела смысл. А оторванные руки — нет, мне нужны были руки, чтобы ловить мяч.
— Послушай, будет лучше, если ты все узнаешь. Единственная причина, по которой я его выбрал, состоит в том, что знаю, он не тронет тебя, так как все еще не «отошел» от прошлого. Возможно Миллер думает, что с ним все в порядке, но я действительно сомневаюсь, что он до конца осознал, что те отношения закончились. А привести тебя в самую гущу событий бы довольно дерьмово. Так что да, я верю, что он не причинит тебе боль, потому что не думаю, что он на самом деле мудак, который переспал бы с тобой, а потом кинул.
Кинси втянула ртом воздух.
У меня зашумело в ушах.
Кровь с грохотом текла по моим венам.
Я закрыл глаза и тихо выругался. Оглушительная тишина, казалось, царила целую вечность.
— Ты прав, — прошептала она тихим голосом. — Не знаю, о чем я думала… Я просто… увлеклась. — Нет! Меня одолевало очень сильное искушение выбежать из ванной комнаты, чтобы объяснить все ей, ему, и просить у нее прощения, хотя, я этого и не заслуживал.
— Ты прекрасна, — сказал Джекс с ноткой страдания в голосе. — Послушай, сезон в самом разгаре, и мы знаем, какая битва нам предстоит с Андерсоном… возможно… нам стоит… я не знаю, найти тебе парня, с которым ты сможешь по-настоящему встречаться
Проклятье, я был этим парнем.
Я.
Не какой-то безликий мудак, который захочет попробовать то, что принадлежало мне. Я примитивно зарычал.
— Конечно. — Кинси на самом деле согласилась? Черт! — А до тех пор мы с Миллером затаимся.
— Это к лучшему, — сказал Джекс глухим голосом. — Особенно, если ты начинаешь к нему что-то чувствовать, Кинс, это плохо закончится.
Я убью этого сукина сына голыми руками. Он ни хрена обо мне не знал. Джекс просто думал, что знал. Микроманипулирующее шило в моей заднице!