Поэтому, когда я пришла в тот первый день, то была удивлена, увидев, что стол был накрыт для ужина, и у меня было место за столом, они всегда заботились о том, чтобы у меня было место за столом.
Я хлюпнула носом.
— Милая. Сейчас ты такая же, как и тогда, — пробормотал папа. — Тебе нужно… чувствовать, ощущать касания, чтобы тебя держали в объятиях. — Он поцеловал меня в макушку. — И, знаешь, это нормально. Нормально хотеть… чтобы тобой дорожили.
У нас с папой никогда не было таких разговоров.
Мы были похожи как личности, ведь оба использовали сарказм, чтобы защитить наши чувства, а это означало только одно: это был один из тех разговоров, которые заводят с людьми, которых любят, пока не стало слишком поздно. Никогда в своей жизни мне не хотелось так сильно сбежать.
— Знаю, папа, — наконец выдавила я.
— Он хорошо к тебе относится?
Я кивнула.
— Да.
— Он постоянно на тебя смотрит, наблюдает за каждым движением. Его руки не лежат по бокам. Такое чувство, что он всегда готов держать удар. Не знаю только, чего именно он хочет: бежать в противоположном направлении или тебе на встречу.
— Ха! — Я игриво ущипнула папу за бок. — Хотелось бы мне это знать.
— Мужчины глупы.
— Спасибо, пап. — Я рассмеялась сквозь слезы, катившиеся по моим щекам.
— Дорогая, постарайся не держать на него зла. — Наш смех затих, папа отпустил мою руку и отстранился, чтобы посмотреть на меня. — Ты — моя маленькая девочка.
Мне хотелось закатить глаза, чтобы перевести ситуацию в шутку. Вместо этого я почувствовала смятение, у меня что-то сжалось в животе.
— Ты… — папа приподнял мой подбородок, — …самое лучшее, что когда-либо случалось с этой семьей. Во время болезней, и когда мы были здоровы, что бы ни случалось, именно ты — наш клей. Брат и мама будут нуждаться в тебе, вы будете нуждаться друг в друге. И еще, милая, нормально полагаться на другого человека, когда чувствуешь, что вот-вот сломаешься… это жизнь. Помнишь свое обещание, когда ты была в больнице, и мы не знали, что произойдет?
— Я обещала жить, — прошептала я, — несмотря ни на что.
— Так живи. — Он пожал плечами и улыбнулся. — Живи хорошо.
— А как насчет тебя?
Папа усмехнулся.
— Ох, милая, я — самый богатый человек в мире. — Его усмешка была заразной. — У меня есть твоя мама, Джекс, ты, та старая золотая рыбка, которая сдохла несколько лет назад, как там ее звали?
Я закатила глаза.
— Это была вторая рыбка по имени Тод, и ты забыл ее покормить.
— Точно, — усмехнулся он. — Дорогая, отец никогда не хочет жить дольше своих детей. Это, — он глубоко вздохнул, — легко. А жить? Жизнь всегда будет самым сложным, что ты когда-либо делала. Это чертовски больно, по дороге жизни ты будешь набивать шишки, будешь ошибаться, но иметь шанс потерпеть неудачу, в первую очередь — это благословение, я прав?
Я снова кивнула.
— Хорошо поговорили, — подмигнул он. — Теперь, сходи и узнай, когда печенье будет готово, и пока будешь там, стащи немного теста в столовой ложке и принеси папе большой стакан молока.
Я закатила глаза.
— Значит, по сути, я должна сделать твою грязную работу?
Он пожал плечами, схватил газету и поднял ее, так что я не смогла видеть его лица.
— Ну, я болен, давай же, исполни последнее желание умирающего человека!
Я показала ему язык. Нечестно!
— Я видел, — сказал он скучающим голосом. — Запомни, столовая ложка с горкой, полная теста для печенья с шоколадной крошкой, не подведи меня.
Я ухмыльнулась и пошла на кухню, в поисках столовой ложки, и обнаружила Миллера, держащего мою маму в своих гигантских руках.
Ее лицо прижалось к его груди.
И он выглядел бледным, как будто только что увидел привидение.
— Мне очень жаль! — Мама икнула. — Я поскользнулась, потому что не спала и…
Миллер открыл рот, чтобы заговорить, и слегка тряхнул головой.
— Мама? — позвала я. — Давай я закончу готовить печенье? А ты пойди побудь с папой, может даже полежишь немного на диване?
Она кивнула, вытерла глаза и оставила нас на кухне.
— Что случилось? — Я метнулась к Миллеру, который держался за столешницу обеими руками, его гигантское тело все еще трясло, как будто он вот-вот что-то ударит, либо упадет в обморок. — Миллер?
— Не надо. — Он стиснул зубы. — Мне просто нужна минутка.
Я не послушала, просто коснулась его спины, но он отдернулся от меня и провел руками по волосам.