— Кинс. — Мой голос прозвучал как проклятие. — Мы буквально припаркованы перед домом твоих родителей.
— Давай немного поживем, — попросила она.
И потому что я покончил с бегством от того, что между нами было, и потому что нуждался в ней так же, как и она нуждалась во мне, я притянул ее на колени и чертовски сильно поцеловал.
Смахнул влажные волосы с лица Кинси, скользнул языком по трепещущим губам, затем спустил с плеч бретельки лифчика. На мгновение обхватил за плечи, и перевел дыхание.
— Что? — прошептала она.
Ее кожа была такой гладкой, сливочной… светлой по сравнению с моими руками цвета мокко.
— Ты прекрасна. — Я провел кончиками пальцев по ее рукам, наблюдая, как Кинси седлает меня, словно мокрая сирена. Со смешком поцеловал ее в губы. — У меня никогда не было и чертова шанса, не так ли? — прошептал я.
— Никогда. — Она тихонько усмехнулась, расстегивая мои джинсы и спуская их по моим ногам до колен.
В этом моменте не было ничего сексуального и запланированного. И все же я был таким твердым из-за нее, что у меня все болело от этой сильной необходимости сделать ее моей… сделать ее по-настоящему моей. Сделать так, чтобы она знала, что это именно то, чего я хотел в своей жизни — девушку с каштановыми волосами, завораживающими глазами и способностью осадить мужчину, даже не используя слов.
Она выскользнула из своих спортивных штанов.
Мы посмотрели в глаза друг другу.
— Больше никаких побегов. — Она провела большими пальцами по моей нижней губе, я приоткрыл рот, всосал их, не торопясь скользил языком по ее коже, пробуя на вкус дождь.
Бессильно вздохнув, кивнул в ответ.
— Я тебя понял.
Прислонился лбом к ее лбу, вдохнул запах, закрыл глаза и наслаждался чувством Кинси в своих руках.
Когда открыл глаза, она все еще смотрела на меня, медленно двигаясь и скользя по мне своим телом.
Я торопил Кинс, сжимая ее бедра руками, мы оба впали в тихую необузданность, отдавая друг другу все без остатка.
С бессильным содроганием я замедлил ее, хлопнул рукой по кожаному сиденью, чтобы удержаться от слишком быстрого окончания этого момента, чтобы не отнять у нее контроль.
— Миллер, — застонала она.
Я подхватил ее ноги руками, притянул ближе, затем разместил руки под ее коленями, чтобы добиться угла получше.
Кинси выгнула спину.
Я поцеловала ложбинку ее груди, затем умерил темп и вошел в нее до самого основания, наблюдая за тем, как ее губы приоткрываются, и раздается стон.
— Ну же, Кинс.
— Не хочу, чтобы это заканчивалось, — прошептала она, и по ее щеке покатилась слеза.
— Посмотри на меня.
Она открыла наполненные слезами глаза.
— Это… — Я убрал руки из-под ее колен и положил ей на бедра. — Это не обычная ситуация, Кинс. Это — все. Ты. — У меня дрогнул голос. — Ты для меня все.
Вздрогнув, она укусила меня в плечо.
Совсем не тот ответ, что я ожидал.
А затем она начала двигаться на мне по-другому.
И, возможно, я отключился.
Возможно, за свои двадцать пять лет я просто никогда не испытывал такого удовольствия, но все произошло так быстро, что я не смог себя остановить, чтобы не наброситься на ее рот с поцелуями.
Я скользил языком по ее языку, а затем углубил поцелуй.
Кинси не прекращая двигалась на мне.
— Миллер…
Я снова пожирал ее слова своим языком.
Кинси напряглась вокруг меня, так сильно сжалась, что я не мог остановить свое тело, которое самопроизвольно встречало все толчки на полпути.
Ее оргазм подтолкнул мой, и я ненавидел это.
Ненавидел, что все уже закончилось.
Что я не мог остаться внутри нее навсегда.
Что не мог пленить ее на заднем сидении моей машина и заняться диким сексом — желательно не перед домом ее родителей — всю чертову ночь напролет.
Ее голова упала мне на плечо. Задыхаясь, она слегка толкнула меня в грудь и хихикнула.
— Хорошая игра.
Это было так неожиданно, и мой громкий смех, и ее поддразнивание, что я не мог перестать смеяться.
— Я могла бы выиграть чемпионат. — Она дразнила мои губы своим языком.
Я вздохнул ей в рот.
— Напомни мне, чтобы я дал тебе поносил мое кольцо.
— Голой?
— А был еще и другой вариант, друг?
— Ах. — Она засмеялась. — Мы снова станем друзьями?
— Да, теми, которые ходят на свидания.
— Хорошо, что все уже думают, что мы встречаемся, хм? — она вздрогнула, прижавшись ко мне.
— Да. Об этом.
Я отказался думать о команде, об Андерсоне, о ее брате. Черт, когда-нибудь мне придется рассказать все Джексу, потому что то, что происходило между нами, выходило из-под контроля, и чем больше времени я с ней проводил, тем яснее осознавал, что не смогу сохранить это в секрете, и больше не хотел этого.