Но когда Миллер протянул руку Джексу на кровати.
Джекс принял ее.
И сжал.
Джекс ее не отпустил.
И внезапно я ощутила благодарность за то, что Миллер был не только в моей жизни, но и в жизни Джекса.
— Хорошо, больше никакой грусти, — объявил папа. — Дети можете идти, а я посплю до того, как сюда придет Паула и взобьет еще одну чертову подушку.
Мы все прощались.
Я поцеловала папу в лоб.
— Ты хорошо справилась, — прошептал он.
— Да, точно.
— Миллер, на одно слово, сынок, — сказал папа, когда мы почти вышли за дверь.
Джекс хлопнул его по спине.
Неохотно я отпустила руку Миллера, закрыла дверь и стала ждать.
ГЛАВА 36
МИЛЛЕР
— Меня кое-что беспокоит, — сказал Бен небрежным тоном. — Хочешь знать, что именно?
— Уверен, что вы все равно мне скажете, так и продолжайте. — Я сел и вежливо ему улыбнулся, затем наклонился вперед и сложил руки, чтобы не сделать что-то глупое. Например, не схватить его за руки и не заплакать как маленький мальчик из-за того, что девушка, которую я люблю, теряет своего отца. А единственное, что я мог сделать, это смотреть.
— Ты разговаривал с Кинси и Джексом, обычно, они говорят со своей мамой, а их мама рассказывает все мне. — Он пожал плечами. — Мы любим поболтать.
— Все, кроме Джекса.
— Ха! — Он рассмеялся. — Наш сын больше мыслитель. — Бен глубоко вздохнул. — Твоя мама… Кинси сказала, что она умерла внезапно.
Я разговаривал с Кинси о маме всего несколько раз. Внезапно я почувствовал себя виноватым и кивнул.
— Ты когда-нибудь ее оплакивал, сынок?
Я покачал головой.
— Нет, но сейчас мне лучше.
— Недостаточно хорошо. Не для меня. Не для нее. Чувствовать боль — вот тут. — Он коснулся своей груди. — Это нормально. И помнить вот тут. — Он указал на свою голову. — Но позволять этому искалечить тебя, превратить тебя в человека обратного тому, кем она хотела тебя видеть… Я не говорю, что у тебя все именно так. — Он слегка пожал плечами. — Но это несправедливо по отношению к тебе, несправедливо по отношению к жизни, которую она тебе дала. Думаю, прежде чем ты сможешь полностью полюбить мою маленькую девочку, тебе нужно отпустить единственную женщину, которой принадлежало твое сердце.
Ошеломленный, я просто уставился на него.
— И эта женщина — твоя мама. — Он снова пожал плечами. — Я ничего не знаю о твоих прошлых отношениях, но предполагаю, что все закончилось не так, как ты того хотел… а с Кинси, ну, в глазах моей девочки я вижу «обещание вечности», поэтому хочу, чтобы ты оказал мне услугу. — Бен наклонился вперед. — Когда она меня отпустит, ты отпустишь свою маму. Скорбите вместе. Оплакивайте нас вместе. Горюйте вместе. Думаю, мы оказались в твоей жизни не просто так. Может быть, это твой шанс пережить то, что случилось с тобой, когда ты был слишком молод, чтобы понять. Слишком молод, чтобы справиться с этим.
Мои глаза наполнились слезами. Я отвернулся.
— И когда вы закончите скорбеть, мне нужно, чтобы ты попросил у Паулы кольцо ее матери… тогда ты сможешь надеть его на руку моей дочери.
— Я еще не просил ее руки.
— Попросишь.
— Знаю. — Я фыркнул. — Знаю, что попрошу.
— Так ты будешь просить моего разрешения? Или мне нужно выбить это из тебя?
Я рассмеялся сквозь слезы.
— Бен Ромонов, могу ли я удостоиться чести жениться на вашей дочери?
— Это честь для меня, — прошептал он, посмотрев мне прямо в глаза.
Я не собирался двигаться. Как и не собирался его обнимать и сжимать в руках его хрупкое тело. Но я это сделал.
И когда я заплакал… Бен обнял меня в ответ.
И сказал то, что мне до смерти хотелось услышать последние шесть лет, с момента смерти моей мамы.
— Она бы очень сильно тобой гордилась.
ГЛАВА 37
ДЖЕКС
Миллер и Кинси пошли перекусить, а я позаботился, чтобы у моей мамы было все, что нужно на ночь. Она отказалась уезжать из больницы. Я не мог ее винить, поскольку хотел сделать то же самое.
Но, как сказал отец, на этой неделе у меня будут тяжелые тренировки и еще более жесткая игра, а поскольку я дал обещание ее выиграть и не ввязываться в драки, то знал, что пора было уходить.
Я взял Харли за руку и повел ее к машине.
Я не был уверен, что сказать.
Слова казались такими… неуместным в подобной ситуации. Спасибо за то, что приготовила печенье для моего умирающего отца — этих слов было не достаточно.