Я была слишком ошеломлена, чтобы сопротивляться. Миллер поставил меня на ноги, повернулся и ушел.
— Спасибо за поездку! — крикнула я ему в спину.
Миллер высунул голову из-за угла, чертовски сильно меня испугав.
— Это была совсем не поездка, и ты это знаешь, Кинс. Ты знакома с поездками, которые я обеспечиваю, а когда вся эта дружба отправится к черту, и ты на самом деле попросишь меня тебя поцеловать… прикоснуться к тебе… тебе нужно будет пристегнуться, милая, потому что это будет очень грубо и непристойно.
— Забавно, мне помнится, все было очень плавно.
— Толкаешь спящего медведя, друг.
Я слишком часто дышала для девушки, которая стояла неподвижно.
— Может быть, мне нравятся толчки.
Он застонал и ударился головой о стену.
— У тебя есть десять минут, — уходя, закричал Миллер
Я нахмурилась и сумела сделать столь необходимый вдох кислорода, затем быстро переоделась в одежду для тренировок. Наклонилась за спортивной сумкой, и тут меня омыла волна головокружения, короткая, но достаточно, чтобы заставить схватиться за дверь.
А с этим головокружением пришел страх.
Это было изнурительно.
Ты забавна. Ты здорова. С тобой все в порядке.
Я закрыла глаза и отгородилась от мира, а затем сосредоточилась на том единственном, что не напоминало о моем прошлом — о том, через что проходил мой отец, о том, с чем он сражался.
На Миллере.
Я распахнула глаза.
Почему я представляла себе его?
Забавно, так как именно Джекс научил меня медитировать, брать под контроль мысли, прежде чем они возьмут надо мной верх. И именно голос Джекса всегда приводил меня в то единственное место в мире, где никто не мог ко мне прикоснуться, где я просто жила.
Я сглотнула.
Сейчас же в голове звучал хриплый голос Миллера, а его полные губы манили улыбкой, это заставляло рассеяться мой страх.
— Кинс! — рявкнул Миллер. — Ты готова?
— Да. — Я положила руку на грудь и потрясла головой. — Конечно, иду.
Он проворчал что-то о том, что у Джекса было терпение святого в отношении меня. И к тому времени, когда я присоединилась к нему на кухне, уже успел переодеться и сделать два протеиновых коктейля. Миллер кинул мне бутылку, наполненную какого-то зеленоватой гадостью, из-за которой я чуть не блеванула, едва почувствовала запах.
С усмешкой Миллер схватил ключи.
— Сперва попробуй, потом осуждай.
— Что это? — Я потрясла бутылку и скривилась, зеленая жижа даже не двигалась! Тут нужна ложка! — Яд?
— Кинс. — Миллер открыл мне дверь. — Ты действительно думаешь, что я отравил бы тебя до того, как бы снова попробовал? Не очень умно с моей стороны. Тогда ты, вероятно, будешь меня преследовать всякий раз, когда я попытаюсь с кем-то переспать, и полностью разрушишь каждый оргазм.
Я пронеслась мимо него.
— Так что в принципе мне не нужно быть осторожной до тех пор, пока ты не «перекусишь»?
— Э-э. — Он выхватил сумку из моей руки и нажал кнопку лифта. — Я бы сказал, это будет больше похоже на пир.
У меня горели уши.
— Извини, друг, ресторан закрыт. — Я сжала ноги, чтобы это доказать, и заметила, что Миллер окинул меня взглядом, его губы искривились в улыбке, словно он знал, что именно со мной делал.
— Посмотрим.
— Что случилось вчера вечером? Что насчет нашего разговора о том, чтобы оставаться друзьями?
— Выборочная потеря памяти. — Он повел меня в лифт. Его большая рука закрывала половину моей спины, по крайней мере, именно так это ощущалось.
Я повела плечами, чтобы избавиться от его прикосновения, и прилипла к дальней стене.
— Хорошо, что я до сих пор помню разговор.
Хмыканье было его единственным ответом.
Меня омыла еще одна волна головокружения.
Я схватилась за перила.
И вдруг Миллер оказался передо мной, его ладони обхватили мое лицо, глаза безумно сверкали.
— Что это было?
Я выпрямилась.
— А? Что?
Он не купился, его губы сжались в твердую линию.
— Ты точно знаешь, о чем я говорю. Ты споткнулась на ровном месте, словно вот-вот упадешь в обморок.
Я выдавила улыбку, которой не чувствовала, и пожала плечами.
— Я устала, вчера вечером спала на диване с бегемотом и чуть не задохнулась.
— Херня. — Миллер прижал ладони по обе стороны от моего тела, пришпиливая меня к стене. — Ты хорошо спала, хочешь знать, откуда я знаю?
Возможно, нет. Я сглотнула. И покачала головой.
— Дерьмово. — Лифт остановился. Миллер не сдвинулся с места. — Я знаю тебя, Кинс. Знаю твою кожу, запах, я остро осознаю каждое твое движение, даже во сне, видел, как ты снимала лифчик, чувствовал, как ты прижимаешься ко мне своей подтянутой попкой, когда ты думала, что я сплю — я тебя знаю. И это не ты… поэтому собираюсь спросить снова. Что происходит?
Я была слишком ошеломлена, чтобы ответить.
К счастью двери открылись, и начали входить люди.
— Мы не закончили, — пробормотал Миллер, хватая меня за руку и выводя нас из лифта в вестибюль дома.
Меня спасли любопытные взгляды людей вокруг нас, и когда мы добрались до примыкающего гаража, я поняла, что Миллер все узнает — это лишь вопрос времени.
Не потому, что я собиралась что-то рассказать.
А потому, что он знал меня.
Он все видел.
И если у меня продолжатся головокружения, как было недавно, он либо выбьет правду из Джекса, либо просто заставит меня пойти к доктору.
Не то чтобы это имело значение.
Я была здорова.
Совершенно здорова.
Мой же отец, с другой стороны…
Сегодня четверг. Я смогу увидеть его завтра.
Я схватилась за это обещание, словно от этого зависела моя жизнь.
Все будет хорошо, мне просто нужно заставить себя поверить в это.
ГЛАВА 10
МИЛЛЕР
— Он буквально висел на телефоне последние полчаса. — Санчес кивнул головой в направлении Джекса. — Чувак, знаю, это звучит безумно, но думаю… думаю, Джекс пишет смс-ки.
— Это определенно что-то вроде Армагеддона вселенских масштабов, — согласился я, закончив с поднятием штанги и спрыгнув со скамейки, освобождая место для Санчеса. — Он даже не закончил подъем.
— Джекс, — просипел Санчес, поднимая штангу со стойки, — не останавливается из-за всякого дерьма, ты же видел, как он тренируется. Словно его преследуют гребаные поедающие плоть зомби.
— Еще два. — Я на всякий случай подсунул руку под штангу. — Наверное, нам стоит украсть его телефон.
— Похоже, когда мы поднимаем штангу, мужик, то думаем одинаково, потому что я только что пытался найти способ взломать его пароль.
— День рождения.
Санчес закончил упражнение и схватил полотенце.
— Черт, мужик, это же Джекс. Ты действительно думаешь, что у него все еще день рождения в качестве пароля? Он не такой ленивый, как мы. — Мы оба посмотрели за спины, где в добрых трех метрах от нас стоял наш друг.
Джекс опустил телефон и улыбнулся.
— Он только что... — Санчес шлепнул меня полотенцем. — Он улыбнулся? Глядя на телефон? Ты это видел?
Я не мог поверить своим глазам. Джекс Ромонов писал сообщения какой-то цыпочке, и судя по выражению его лица, чертовски горячей цыпочке.