— Эх. — Харли опрокинула в рот шот, проклятье, даже ее горло было прекрасным, когда она глотала «Джека». — Мне кажется, что тебе нужно немного расслабиться, особенно после всех тех криков, так что вперед, оближи мою татуировку, я не буду тебя осуждать. И не скажу бабуле.
Я хохотнул.
— Ты обычно рассказываешь своей бабуле обо всех своих сексуальных контактах?
— А что, Джекс Ромонов… все сейчас движется в сторону секса? О, черт! — Она закрыла лицо руками, смеясь. — Ты покраснел?
Я напрягся.
— Ты смеешься надо мной?
— И все-таки ты покраснел. — Харли подошла ко мне, поцеловала в левую щеку, затем в правую, а потом пососала губами мой подбородок, потом отступила. — М-м-м-м, смущение хорошо на вкус на квотербеке… может ты еще и девственник?
— Нет. — Две женщины. Я занимался сексом с двумя женщинами. Первая разбила мне сердце. Вторая разрушила мое доверие. — И нет ничего плохого в решении не спать направо и налево во время футбольной карьеры.
— Совсем нет. — Харли покружилась передо мной, ее рыжие волосы растеклись по сливочной коже, по плечам, попадая в лифчик. Она была похожа на такого наглого маленького эльфа. Нет, на ведьму. Она испытывала меня. — Но совсем не повредит немного пожить в удовольствие. Возможно, только сегодня.
— С тобой, — закончил за нее я. — Думаешь, бабуля одобрила бы?
— Думаю, она бы уже разделась. — Харли рассмеялась и поставила ногу на стол. — Я сделала эту татуировку, когда умерли мои родители. Бабуля сразу же забрала меня к себе. Я не могу заставить себя ее оставить. Она… все для меня.
Татуировка представляла собой замысловатый рисунок дерева, была запоминающейся, я никогда не видел ничего столь же прекрасного.
Я схватил Харли за голень, провел рукой по ее коже, а затем наклонился и скользнул языком по стволу дерева, поцеловал под коленкой. Затем обхватил за попку и поднял девушку в воздух, помогая ей обхватить меня ногами за талию. Тут же ртом приник к ее губам. Харли так сильно схватила меня за волосы, словно от этого зависела ее жизнь, и когда я прервал поцелуй, покраснела.
Я широко улыбнулся.
— Харли, ты… ты покраснела? Девушки все еще краснеют? Что? Неужели ты… — хрипло прошептал я ей в губы, моя щетина терлась о ее идеальную кожу, — …девственница?
— С тобой? — Она прижалась грудью к моей грудной клетке. — Да, мне, вроде как, так кажется… помни, хоть и выгляжу жестко снаружи, но вся такая мягкая внутри.
— Черт побери, ты как «М&Мs»! — Я так сильно рассмеялся, что у меня на глазах выступили слезы. Затем снова ее поцеловал, на этот раз, пробуя рот, запоминая вкус. — Это мои любимые конфеты.
— О? — Запыхавшись, Харли сильнее за меня цеплялась. — Какой цвет на вкус тебе больше всего нравится?
— Где ты была всю мою жизнь? — хрипло прошептал я. — Ты единственный человек, который понимает, что у каждого цвета свой вкус.
Она пожала плечами.
— Невозможно помочь глупцам.
— Вчера… — Я понес ее по коридору. — Если бы ты спросила меня об этом вчера, то я бы сказал «коричневый».
— А сейчас? — Она скользнула вниз по моему телу, а затем потянула меня за руку. Мы вошли в мою спальню. — А что ты ответишь сейчас?
Я взял прядь ее волос, накрутил на свой палец, а затем притянул к себе Харли.
— Красный. Я бы сказал «красный».
— Хороший ответ. — Она лизнула мою нижнюю губу. — За хорошие ответы получают награду.
Я снял с нее лифчик, бросил его в угол и застонал. Вскоре исчезли мои трусы, ее суперменские трусики полетели на комод, и вот самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, была подо мной и, задыхаясь, произносила мое имя, словно молитву.
— Обычно я так себя не веду, — признался я.
— Хорошо. — Харли сглотнула и на ее лице появился страх. — Я тоже. Я имею в виду, я же живу со своей бабулей.
— Давай оставим разговоры о ней за дверью спальни, а? — Я фыркнул, тыкаясь носом в ее шею, облизывая все доступные места, сильно желая те, которые не мог достать. — Боже, какая же ты вкусная.
— Напомни мне, в следующий раз, помыться гелем для душа с ароматом конфет.
Я застонал.
— Перестань меня дразнить.
— Хорошо. — Харли пожала плечами и так сильно меня поцеловала, что я забыл, почему испытывал грусть. Почему сердился.
Забыл о самоконтроле.
Забыл о своем имидже.
Забыл о своем отце.
Забыл о Кинси.
Забыл надеть презерватив.
Я отогнал воспоминание и отправил Харли еще одно сообщение, еще одно извинение, что вел себя как мудак.
И получил в ответ изображение среднего пальца.
Все то, что произошло, было не из-за секса. А из-за того факта, что я запаниковал, когда проснулся, и сказал Харли, что было весело, и буквально оставил ее одну в своей квартире, а сам отправился в тренажерный зал. Ох, я показал ей, где лежат полотенца, и сказал, что она может остаться, но сам я буду сильно занят в тот день.
Я вел себя, как самый настоящий мудак.
Как испуганный трусливый мудак.
— Привет. — Санчес ударил меня по плечу. — Ты видел Миллера?
— Нет. — Я нахмурился. — Хотя, если он снова поцелует мою сестру на публике, как в прошлый раз, то я оторву ему голову.
Санчес убрал руку.
— Не обижайся, но Миллер — хороший парень, поэтому он увидит ее голой. Знаешь, непохоже, что ты идеален. — Он ухмыльнулся, словно ожидая, что я буду отрицать. — Правильно?
Я впился в него взглядом.
— Что, черт возьми, ты знаешь, чего не знаю я?
— О, ты имеешь в виду о… о девушке по имени Харли?
— Выкладывай, — рявкнул я.
— Не-а, думаю, я попридержу эти сведения немного подольше, но у меня есть один вопрос...
— Я даже не хочу знать. — Я боролся с желанием застонать в свои ладони.
— Когда ты делал ту штуку своим ртом... — Да, я собирался нанести вред здоровью Санчесу. — Ну, ты знаешь, то движение языком, ты проник так глубоко...
— Я ухожу.
Я отошел назад и отправился на поиски Кинси. Нам надо было поговорить, и теперь, когда она, наконец, со мной разговаривала, мне нужно было очень многое ей сказать.
ГЛАВА 18
КИНСИ
Я избегала брата, как есть соленое, перед большой игрой.
И на этот раз, не потому, что я злилась.
А потому что его лучший друг, тот к которому я начинала относиться по-настоящему благосклонно, подарил мне оргазм за растением в горшке, используя лишь свое бедро и чертовски много энтузиазма с моей стороны.
Я вела себя, как потаскушка.
И все же, каждый раз, когда я пытался почувствовать в глубине души вину, ее там не было. Поверьте мне, я действительно искала. В моей голове я стояла на четвереньках и смотрела под каждым предметом, открывала каждую папку с надписью «шлюха» и «потаскушка», а так ничего и не нашла.