Который каким-то образом знал каждую болевую точку на моем теле и знал, как манипулировать каждым изгибом, чтобы я чувствовала Миллера везде. Я чувствовала его в воздухе и в напряжении между нашими разгоряченными телами.
— Сними джинсы, — прошептала я.
— Нет.
Нотка разочарования испортила мне настроение.
— Нет?
— Нет. — Он усмехнулся. — Если я разденусь, то все это закончится, не начавшись… Вот что я тебе скажу… с тебя два и тогда я сниму джинсы.
— Два? — Чего? Два доллара? Два объятия? Или два раза «дать пять»?
Он откинул назад голову и рассмеялся.
— Иногда мне просто хочется, чтобы ты озвучила то, о чем думаешь, я прям таки чувствую, как перегружается твой мозг.
— Два… чего?
— Угадай.
— Два поцелуя?
— Хм-м-м. — Он сорвал два поцелуя с моих губ. — Приятна на вкус, звучит хорошо, но нет, Кинс, на самом деле я думал кое о чем другом.
— Два… — я медленно сглотнула. — Объятия?
Рокот зародился у него в груди, прежде чем он рассмеялся.
— Скажи, что ты не серьезно.
Я не могла думать. Не тогда, когда он навис надо мной и касался меня. Быть голой не было у меня на повестке дня.
Его ловкие, умелые руки покоились на моих бедрах, а затем медленно начали двигаться к моей сердцевине.
— Два.
— Два. — Я сглотнула.
Он усмехнулся.
— Два. — Мне нужно было перестать повторять. Непроизвольная напряженность зарождалась между моих ног, необходимость сдвинуть их, сбежать и запереться в ванной.
— Оргазма. — Он пожал плечами. — Мне нужно два, Кинс, а потом только потому, что я чувствую себя великодушным, я подарю тебе еще один… если ты сможешь это вынести.
— Ах, так в спальне ты самоуверенный засранец? — Я попыталась обуздать свой страх.
Он так неистово поцеловал меня в губы, что я вдохнула воздух из его легких, изо всех сил пытаясь сохранить ясность мысли. Это происходило в реальности, но был ли реальным он? Было ли то, что происходило между нами, чем-то большим? Дай Бог, чтобы было.
Потому что об этом никто никогда не говорил.
О том, что будет после.
Прелюдия перед сексом — это все.
Сам акт… безжалостен в своем эгоистичном стремлении заставить вас думать только об удовольствии.
Но то, что после?
Секунды, которые превращаются в минуты, которые превращаются в часы.
Как насчет этого «после»?
Миллер уйдет?
Или останется?
— Прекрати думать. — Он обнял меня одной рукой. — Все, о чем тебе нужно беспокоиться, это ощущения.
— Но…
Я выгнулась, чтобы принять его.
И зажмурила глаза.
Мои бедра сжались вокруг его рук. Миллер использовал одну руку, чтобы раздвинуть их, и ввел меня в такое безумие, что я думала, что сойду с ума, когда мое тело опустилось на холодные простыни… Я горела, мне просто нужно было кончить, чтобы быть свободной, чтобы… Возбуждение зарождалось внутри меня, когда рот Миллера оказался у моего уха, его язык был влажным, а его смешок теплым.
— Готова?
— А? — Сбитая с толку, я открыла глаза.
Он меня не подготовил.
Возможно, это было частью его плана.
Ощущение, которую могу описать только как совершенство, настолько сильно ударило в меня, что я чуть не стукнулась об его голову. Твердые пальцы играли, растягивали, исполняли, словно я была футбольной игрой.
— Это один.
Мой мозг отказывался сосредотачиваться. Один? Один, а за единицей у нас идет?..
Два.
Подождите.
Я обвила руками его шею, когда его наглые руки превратили меня в мечущуюся в лихорадке сумасшедшую. Думаю, я его поцарапала, проворные пальцы создали еще больше напряжения, а затем я укусила его за плечо. Он выругался, а я начала задыхаться.
Мой крик освобождения не был красивым.
Он был почти болезненным.
Ощущение было настолько сильным, что я оказалась дезориентирована. А затем полетели джинсы.
Номер два чуть не убил меня.
Третий станет моим концом.
— Мне нужно быть внутри тебя, — умолял он.
Я кивнула, не доверяя своему голосу.
Затем потянулась к нему, а Миллер потянулся ко мне, удерживая свое тело надо мной, в то время как его губы надавливали, причиняли боль, требовали.
Он отстранился, наблюдая за моим лицом.
И потому что я волновалась, и потому что он видел слишком много. Я попыталась закрыть глаза.
— Кинс, — попросил он, — посмотри на меня.
Он прижал мои руки над моей головой и устроился поудобнее.
Я почувствовал его пульсирующую обжигающую плоть.
Мое тело жаждало ее.
Жаждало Миллера.
Мои глаза наполнились слезами.
— Пожалуйста.
— Я ни с кем не был, я сдавал анализы, я...
Я закрыла его рот поцелуем, мои губы быстро раскрылись, когда он скользнул в меня, только, чтобы быстро выйти, и проделал это снова, на этот раз так сильно, что заскрипела кровать, прикроватная тумбочка задрожала и упала лампа.
Мы сошли с ума.
Бешено его целуя, я встречала толчок за толчком.
— Ты мне нужна.
— Не так сильно, как мне нужен ты.
Миллер выругался, его язык проник в мой рот, погружаясь, кружа, в то время как он ускорял свой ритм. Он в последний раз поднялся надо мной, когда между нами хлынуло море удовольствия. Миллер поцеловал и толкнул через край. Его тело вздрогнуло, а мое онемело от удовольствия.
Он рухнул рядом со мной.
Мы оба смотрели на белый потолок в уютной тишине.
Я провела рукой по его рельефной груди.
— Кажется, сегодня по ESPN покажут интервью Джекса.
Миллер поцеловал меня в лоб.
— Хочешь посмотреть?
Я кивнула, благодарная за то, что ему со мной было так же удобно, как и мне с ним.
Миллер включил телевизор.
Звук новостей заполнил напряженное молчание.
— Оставайтесь с нами, дальше будут новости спорта! Вы увидите интервью любимых игроков, в том числе с Миллером Квинтоном, который, по слухам, встречается с сестрой квотербека Джекса Ромонов! У нас также подготовлен специальный отчет о ее жизни с семьей Ромонов и об удочерении, которого могло бы и не произойти!
Я застыла.
Миллер застыл.
Я закрыла глаза.
Боясь открыть их и увидеть осуждение или, по крайней мере, гнев, который, как я знала, увидела бы в глазах Миллера, когда он обнаружил, что я не была биологически связана с тем парнем, который был одержим моей защитой от всего большого и плохого в этом мире. Все будет похоже на то, что было с Андерсоном. Я еще крепче сжала глаза, когда меня настигли воспоминания.
— Он тоже тебя трахает? — Андерсон потянул меня за волосы, потащил меня к стене, а затем наказал меня еще одним жестоким поцелуем. — Я видел, как он вчера на тебя смотрел, заценивая твою задницу. — Он ударил меня по попе. — Хуже того, думаю, тебе это нравится!
Я покачала головой, говоря «нет». С тех пор, как Андерсон узнал, что мы с Джексом не кровные родственники, он начал подозрительно относиться к нашим отношениям.
Он схватил меня за шею и сжал.
— Если он к тебе прикоснется, то я его убью.
— Мой брат, — прохрипела я, — он — мой брат.
Глаза Андерсона смягчились.