— Прекрати это дерьмо.
— Извини. — Но мне не было жаль.
Это год будет очень хорошим.
Как и сезон.
Я это чувствовал.
***
Тренер вывел нас из игры во второй четверти, так как команда Тампы так и не набрала очков. Было чертовски скучно сидеть на скамейке, когда мне хотелось лишь одного — играть, но менеджеры не хотели рисковать тем, что их лучшие игроки получат дурацкую травму во время предсезонья.
— Это отстой. — Санчес протянул мне лакричную конфету, я ее взял и надел шапку с надписью «Смельчаки».
— Это ты мне об этом говоришь!? — Я вздохнул, мои пальцы зудели от желания снова коснуться мяча.
Джекс присоединился к нам, его лицо было напряжено.
— Что случилось?
Я нахмурился, когда он хрустнул костяшками и покачал головой, словно раздумывал об убийстве.
Он качнул головой в сторону тренера.
— Андерсон очень хорошо блокирует, тренер хочет его оставить, прошла всего одна игра, а тренер говорит, что видел все, что ему нужно было увидеть.
— Это хреново, — Санчес сплюнул. — Андерсон…
Внезапно словно из ниоткуда появился Андерсон, без шлема. Он взял банку Gatorade и поднял ее, обращаясь к нам, словно что-то праздновал. Между тем, мне хотелось набить ему морду. Затем он ушел с ухмылкой на лице.
Я сжал скамью пальцами.
— Ему повезло, что я не переехал его на своей машине.
Джекс внимательно на меня посмотрел.
— Ты уже знаешь, где закопаешь его тело?
Санчес хохотнул.
— Не уверен, имеет ли это значение, но у меня есть несколько кузенов в Нью-Йорке, о которых говорят, что они в мафии. Один — флорист, так что, хоть и очень сомневаюсь в этом, но я мог бы сделать пару звонков.
— Нет, чуваки. — Я попытался остыть. — Он специально так делает… последнее, что нам нужно, это подраться с ним, чтобы выглядеть так, словно проблема — это мы. Он такой дерзкий маленький засранец. Как, черт возьми, ты позволил Кинси с ним встречаться?
— Позволил ей? — Джекс вытер лицо руками. — Я ее предупреждал, но чем больше, тем больше она его хотела. Поэтому в конечном итоге перестал обращать внимание, и когда все стало плохо, я, наконец-то, вмешался, то потребовалось несколько раз, чтобы убедить ее, что это придурок проблема, а не она.
Меня начала переполнять ярость. Я вскочил на ноги, но меня перехватили Джекс с Санчесом и потянули обратно на скамейку.
— Остынь, мужик. — Санчес похлопал меня по плечам. — Сейчас у нее есть ты, хорошо? А у него ничего нет. Не давай ему преимущество только потому, что злишься из-за того, что произошло много лет назад.
Джекс застыл рядом со мной.
Я облизал губы, это чувство вины возвращалось с удвоенной силой.
— Да, ты прав.
Я не смотрел на Джекса.
Я знал, что выражение моего лица скорее сойдет за признание, чем извинения из-за желания убить Андерсона.
Поэтому вместо того, чтобы выдать нас, я встал и начал растягиваться, а затем отправился на поиски протеинового батончика. Моя виноватая задница будет гореть в аду, если я не признаюсь ему во всем как можно скорее.
Я посмотрел на Кинси через все поле.
Еще несколько дней до того, как разверзнется ад.
И после того, как Джекс получил несколько ударов… он будет в порядке.
ГЛАВА 28
ДЖЕКС
Харли: Хорошая игра! Ты поймал мяч!
Джекс: Я оскорблен… я же футболист. И ловлю все мячи.
Харли: Не открывайся, квотербек, у меня припасены все возможные шутки о мячах. Мне их рассказала бабуля.
Я застонал и быстро написал ей.
Джекс: Я все еще травмирован после того, как она застала нас.
Харли: Травмирован? Эта женщина «дала мне пять», когда вернулась домой и начала готовить на ужин индейку… а у нас не было индейки даже на День благодарения. Кажется, я сделала ее день. Хотя, когда она спросила меня, как ты «упакован», мне пришлось соврать, надеюсь, ты не возражаешь.
Джекс: Черт!
Харли: И под ложью, я имею в виду, что сказала, что у тебя там все… не слишком впечатляюще, но обещала, что позже сниму все на скрытую камеру.
Джекс: Ты сумасшедшая.
Харли: Она очень преданная поклонница. Думаю, если она на самом деле увидит фотки, то у нее, вероятно, случится сердечный приступ, и она увидится с Иисусом… разве ты не хочешь, чтобы она умерла счастливой, а, Джекс?
Джекс: Она не получит фотку моего члена.
Харли: Обломщик…
Я нервничал.
Мне было страшно приглашать Харли в мою жизнь.
Даже, несмотря на то, что виделся с ней каждый день, я забирал Харли с работы, потому что не мог больше ждать, чтобы ее поцеловать.
Я был жалким.
Чертовски жалким.
Секс повлиял на клетки моего мозга.
И все же, я только что сыграл лучшую игру в своей жизни, несмотря на то, что моя сестра хотела меня прибить, мой отец умирал, а Миллер все еще избегал смотреть мне в глаза.
Я не понимал, что именно он чувствовал – вину за то, что оставил Кинси в доме родителей, или же это было что-то еще, из-за чего мелкий засранец мог чувствовать себя виноватым. Я боялся спросить. Боялся услышать ответ. Боялся столкнуться с хаосом после того, как он разобьет ей сердце… и боялся того, что сделаю со своим лучшим другом, если произойдет самое худшее.
Вырву его сердце.
Раздавлю его.
Выпущу в него целую коробку патронов.
А затем скажу, чтобы он отправлялся в ад.
Харли: Итак, с чего все эти смс? Разве ты не должен веселиться на вечеринке, звезда футбола?
Я покачал головой. Звезда футбола? Да правильно. Я редко выходил куда-нибудь после игр. Скорее наоборот, пересматривал запись игры, съедал с Кинси ужин и рано ложился спать.
Звезда футбола? Больше похоже на самого скучного футбольного игрока.
Джекс: Присоединишься ко мне за ужином?
Харли: Настоящая еда? Ты собираешься накормить меня перед сексом? Вау, как круто. Мне стоит надеть юбку?
Я закатил глаза и усмехнулся.
Джекс: Просто приходи сама, желательно без одежды. Опять же, с нами будут другие люди… так что на твой выбор.
Харли: Ладно… Приду в одежде. Что будем есть?
Джекс: Курицу и вафли.
Харли: Я буду с сиропом…
Я застонал. Эта женщина меня убьет.
— Она придет? — Миллер выскочил из ниоткуда и хлопнул меня по плечу.
Я чуть не уронил свой телефон. Я все еще думал о том, как буду слизывать сироп с тела Харли. Да, она придет и кончит…
— Если эта усмешка не вселяет ужас, то я не знаю, что вселяет. — Миллер скрестил руки на груди.
Я прочистил горло.
— Да, она придет.
— Хорошо. — Миллер уставился на пол раздевалки, выпрямил руки, сунул их в карманы, затем медленно кивнул головой и пошел за своей сумкой.