Так, похоже, моя знакомая Белль оказалась не единственной, кто предпочел отдать свое сердце не человеку, а оборотню. Но из дальнейшего рассказа незнакомки становится ясно, что ее история куда печальнее. Чудовище из замка, как я понимаю, все же было заколдованным человеком, и Белль могла надеяться на его чудесное исцеление. Волк же был просто зверем, истинным и диким. Впервые повстречав девочку на лесной тропинке, он кинулся на нее, но потом что-то случилось. Они поглядели друг другу в глаза, и с этого момента хищный зверь стал верным другом, оберегающим и заботливым.
Он водил ее за собой тайными тропками, показывал кристально чистые озера и заросли диких сладких ягод, гнездовье редких птиц и вересковые пустоши. Иногда катал ее на своей могучей спине, и девочка смеялась, подставляя лицо ветру. Их дружба была чистой и невинной, как сама природа, но кто бы поверил в это? Прогулки с ним стали для девочки истинным спасением от семейных невзгод. К матери, овдовевшей пару лет назад, то и дело наведывались женихи, некоторые из которых были не прочь и девочку прижать в темном углу. Спасаясь от их грязных домоганий, она переселилась было к бабушке, но та, погрязшая в своих хворях, бесконечно изводила девочку своими придирками, жалобами и замечаниями. То пирожки у нее подгорели, то молоко прокисло, то щеколда на двери плохо смазана, скрипит.
Последней каплей стало решение бабки сосватать девочку за сына соседа-дровосека, жестокого и бесцеремонного подростка. Девочка, как могла, оттягивала решение, пока ее жених не выследил, зачем она так часто уходит в лес и с кем проводит время. В ту же ночь на волка объявили охоту, и судьба его была решена.
- С него не успели снять шкуру лишь потому, что он сильно ранил охотников, вырывался, как мог. Но они вернутся. Вы поможете мне?
Нам не нужно было спрашивать, чего она хочет. Мы не стали рыть могилу, нашли маленькую пещеру и, соорудив из гибких веток волокуши, перетащили туда волка. Завалили камнями. Долго стояли в молчании.
- Тебе нельзя здесь оставаться, - неожиданно для самой себя произнесла я, - не будет тебе добра в этой деревне. Они будут мстить. Насмешничать и издеваться. Пойдем с нами? Найдутся же на свете добрые люди, которые согласятся приютить тебя или взять в услужение!
Поправляя красный капюшон, девочка глядела недоверчиво. Но потом я рассказала ей свою историю, и она мне поверила. Так мы обрели попутчицу, пусть и ненадолго. Мы поспешно покинули лес, уже не казавшийся мне очаровательным, слишком сильны были сгустившиеся тени людской жестокости и суеверий. Глядя на худенькие лопатки девочки, выступающие под износившейся тканью плаща, я подумала, как все же жесток и несправедлив наш мир, в котором звери зачастую оказываются сердечнее и добрее, чем люди!
Деревню мы обошли стороной, и только когда покинули пределы графства, девочка вздохнула и распрямила плечи, словно скинув невидимый груз. Оглянулась в последний раз, утерла набежавшие слезы. Поддавшись порыву, я обняла ее и зашептала горячо:
- Ничего, горе пройдет! Ты еще будешь счастлива!
На ночь мы остановились в небольшой деревне, состоящей всего из восьми дворов. После гнетущей нищеты пройденного графства, деревенька радовала глаз: чисто выметенные дворы, полные базы скотины, запасы дурманящего свежескошенного сена. Старшая хозяйка, накрывая на стол, в ответ на наши искренние похвалы, засияла и похвасталась:
- Это все младшенький мой. Людоеда одолел, который много лет нашу округу в страхе держал. За что и был награжден королем, да все до грошика нам с отцом и отдал. Светлая душа, - вдруг всхлипнула она, - мы ведь тогда от голода помирали, вот и завели деток в лес, чтоб уж сразу…
Я поперхнулась от услышанного, и Доминик под столом предупреждающе стиснул мою руку. А хозяйка продолжила, погрузившись в воспоминания:
- А он не только братишек обратно вывел, но и героем стал. Уж как мы с отцом винились, он сразу простил! Теперь вот сынки все выросли, переженились, внучков нам нарожали. Живем в достатке, сыроварню держим, овец разводим, гусей. Поле соседское выкупили под посевы. А все он, младшенький.
- А он где? – осведомилась девочка.
Я видела, ей тоже не по себе от услышанного. Не радостную картину семейного благоденствия видела она вокруг. Ее зацепили лишь слова о том, что можно родным простить жестокий проступок и жить, переступив через обиду и страх.
- Так уже должен вернуться, - улыбнулась хозяйка. – Он гонцом у короля служит, но живет-ночует не во дворце, а с нами.
- Как же так? – удивился Доминик. – Вы же говорили, что до дворца два дня ходу.
- А вот увидите! – улыбнулась хозяйка.
За окном раздались странные глуховатые звуки, как будто кто-то стукал молотком о землю. Мы переглянулись и подошли к окну. На горизонте появилась непонятная маленькая фигурка, похожая на кузнечика. Она словно перелетала, оставляя позади внушительных размеров участки дороги. Вот и поле преодолело в два прыжка. Уже ясно было, что это – человек. Но какому человеку под силу так летать?
- Принимай, мать, - раздался веселый голос, - я голоден, как волк!
При упоминании о волке девочка вздрогнула и помрачнела, но тут же переключила внимание на вошедшего. Это был совсем еще юный паренек, худенький и невысокий ростом. Из тех, что до глубокой старости кажутся мальчишками, верткими и смешливыми. Доминику, который оказался ближе всех к двери, он едва доставал до плеча. И даже девочки был ниже почти на полголовы. Но в его светлой улыбке и задорном выражении лица было столько доброты, столько открытости, что о его хрупком телосложении мгновенно забывали.
Он весело поприветствовал нас, и мы вернулись за стол. За ужином мы рассказали, что идем с Домиником к знаменитому волшебнику, а девочка поведала свою историю о семейных неурядицах, благоразумно умолчав о волке.
- А что, мать, - подумав, сказал мальчик, - пусть остается у нас! Еды на всех хватит, а тебе как раз помощница будет? Ты как? – обратился он уже к девочке.
Я видела, что она сомневается. Остаться в доме женщины, которая когда-то родных детей отправила в лес на съедение диким зверям…
Мальчик прищурил глаза и, встав из-за стола, вдруг протянул девочке руку.
- Пойдем, покажу, как мы тут живем.
Мы улеглись спать раньше, чем они вернулись с прогулки. То ли деревня оказалась большой, что за час не обойдешь, то ли было о чем поговорить двум детям, чьи семьи когда-то обошлись с ними жестоко. Так или иначе, но наутро девочка, робко улыбнувшись, сказала мне:
- Я останусь. Спасибо вам, что не бросили меня там, в лесу и помогли…
Голос ее дрогнул. Да, долго еще будет ей сниться верный косматый друг, но, хотелось верить, что здесь, наконец, нашелся тот, который вернет ей веру в людей. Мальчик внимательно наблюдал за нами, натянув щегольский сапожок, в котором и таилась волшебная скороходная сила. Второй сапог он держал в руках, медля с возвращением на службу.
Когда он понял, что девочка остается и не идет с нами, лицо его просветлело. Он на одной ноге проскакал за мной и Домиником до ворот, а потом натянул второй сапог и тут же подпрыгнул, влекомый странной силой.
- Вы пойдете в столицу? – спросил он.
Мы с Домиником переглянулись, и я отрицательно покачала головой. А вдруг король из тех, кто навещал дядю с тетей в то время, когда я у них гостила, и узнает меня? Доминику я так пока и не призналась, что я – принцесса в бегах. Но, к счастью, желание держаться подальше от сильных мира сего, оказалось у нас взаимным.
- Ну, тогда прощайте! Счастливого пути!– сказал мальчик и уже издалека крикнул, - спасибо вам!
- За что он нас благодарит? – удивился Доминик.
Я улыбнулась:
- Думаю, за то, что мы привели к нему в дом его будущую невесту…