- И что же дальше? - спрашиваю я.
В этот момент Людвина колет себе палец иглой и, чертыхаясь, отводит руку, чтобы не запачкать ткань. Испуганно поднимает на меня глаза. Ругаться при принцессе! Я благородно делаю вид, что ничего не слышала, хотя едва сдерживаю улыбку. Знала бы она, сколько ругательств мне пришлось наслушаться за время странствий! Первое время мои баллады освистывали, в тавернах никто и слышать не хотел изящные обороты о соловьях и розах. Через несколько дней, жадно впитывая разговоры торговцев, крестьян и солдат, я заимствовала крепкие словечки и соленые шуточки. Песни стали грубее и примитивнее, зато монет после выступлений прибавилось.
А баллады я приберегала для дворцовых застолий. Хотя, честно сказать, куплеты о Трире-простаке или Лизе-Ватрушке и у благородных господ пользовались немалым успехом, при условии, что рядом не было дам. Матушка упала бы в обморок, узнав, что ее дочь нахваталась жаргонных словечек. Впрочем, не уверена, что теперь мне представится случай их использовать.
Людвина, ободренная моим молчанием, продолжает свою историю:
- Ну, пришлось Анне, конечно, пожить в хижине, ремесло освоить, а потом оказалось, что нищим король наш переоделся, хотел принцессу проучить за строптивый нрав. А когда понял, что она изменилась, открылся ей.
Вот, опять. Почему-то все считают, что король поступил правильно. А ведь, если вдуматься, чем принцесса виновата? Тем, что не захотела выходить замуж без любви? Почему так несправедлив мир? Крестьянки на празднествах сами выбирают себе дружков, надевая им на голову венки, а девушки из знатных семей должны безропотно выходить замуж по сговору.
Через пару дней мне тоже предстоит выбрать себе жениха. Выбрать из людей, которых я не знаю. И никого не волнует, что у меня на душе. И что делать, если мне никто не понравится? За нищего отец меня, конечно, не отдаст. Ему одного скандала хватило, но он четко дал понять - если никого не выберу сама, он сделает это за меня. Впрочем, какая мне теперь разница?
Людвина, закончив работу, раскланивается и уходит. Подумав, я хватаю моток кружев и спешу следом, но, как и вчера, и позавчера, и неделю назад натыкаюсь на непреклонного стражника у дверей. Протягиваю ему кружева:
- Вот, портниха забыла, нужно ей отдать.
- Так пошлите служанку, Ваше Высочество. Негоже вам самой по таким пустякам бегать!
Очередной предлог и очередная неудачная попытка. Сейчас, как нельзя более кстати, мне вспоминаются все непристойные словечки, которыми я мысленно ругаю стражника. И возвращаюсь в свои покои.
Через несколько дней проходит торжественный прием. В зале полно народу, и у меня от волнения темнеет в глазах. Сколько же претендентов набралось? Иллюзий я не строю. Понятно, что прибывшие польстились не на мой прекрасный портрет, разосланный во все уголки полуострова, а на возможность породниться с древним знатным родом.
Я прохожу вдоль вереницы принцев, князей, графов и баронов, молодых и старых; высоких и низкорослых; стройных и пузатых; красивых и безобразных. Напряженно вглядываюсь в лица, пытаясь понять, что кроется за невозмутимой сдержанностью. Те, кому я киваю, остаются. Остальные со вздохом разочарования покидают зал. Было двенадцать, осталось семеро.
Поклонившись, они по очереди представляются, но в моей памяти не остается ни одного имени. Потому что никто из них - не Доминик. После окончания церемонии гости расходятся. Мы вновь увидимся вечером, на балу, где сможем пообщаться в более непринужденной обстановке. Родители переглядываются, отец промокает вспотевший лоб. Похоже, они не ждали от меня подобного смирения. И сейчас рады, что первый тур прошел успешно.
Мне не хватает воздуха, и я поспешно выхожу на балкон. За мной следует Селена, мягко касается плеча.
- Ты хорошо держалась, девочка моя!
Тетя сама когда-то вышла замуж за чужого ей человека, выбранного отцом. Но ей повезло, со временем они с мужем полюбили друг друга и живут душа в душу. Поэтому тетушка считает, что я должна верить в лучшее. Ответить я не успеваю, во двор въезжает богато одетый всадник. Лица его не видно под беретом с пышным плюмажем. Я вижу только затейливую отделку плаща, богатую перевязь и перстень с огромным рубином на левой руке.
- Кто это?
Селена хмурится.