– Пять очков, передаю ход.
– Пфф, всего пять? – Тори посмотрел на оппонента с жалостью.
– Я не хочу потерять и их, если опять выпадет один.
– Дилетант! Ну ладно, пять так пять.
Они потеряли счёт времени и провели за игрой почти весь день, прервавшись только раз для того, чтобы пообедать. Тори был куда более самоуверен, чем Абео, и всё чаще рисковал. Он бросал кость исключительно левой рукой, потирал нос, когда выпадали нечётные числа, прижимал кубик ко лбу, если набиралось больше пятнадцати очков… Но всё же Абео в какой-то момент стал ощутимо вести по счёту, и это очень злило Тори.
– Да откуда у тебя столько набралось?!
– Если быть терпеливым и записывать понемногу, это куда безопаснее, чем ставить на всё.
У Тори внутри всё кипело оттого, что Абео даже азартную игру умудрился сделать занудной. Тем не менее ему наконец начало везти, и за этот кон он заработал уже восемнадцать очков. Если сейчас не выпадет единица, он наконец обгонит этого неудачника…
Внезапно поезд вздрогнул. Мощный состав завизжал, и Тори почувствовал, как его буквально впечатывает в стену. Свет погас, и перед глазами от неожиданности заплясали цветные пятна. Вагон стремительно сбавлял скорость, ходя ходуном, а под ним что-то скрежетало и грохотало. Стены задрожали, а стёкла на окнах покрылись паутиной трещин. Затем поезд завалился на левый бок, подняв столп искр, пропахал ещё несколько метров и наконец грузно остановился. Наступила тишина.
Глава 7
Ривер
Только дитя хранит в своём разуме истинную мудрость.
Оно трезвее и справедливее любого учёного мужа, ибо не очернены мысли его скоротечным и жестоким бытием, и каждый шаг его, каждое слово и порыв продиктованы одним лишь сердцем, что жаждет познания и любви.
16 лет назад
Монтис. Борейские провинции. Аструм
– Какие новости? – Юлий заглянул через плечо жены и выхватил взглядом несколько строчек из отчёта с пурпурной печатью.
– Никаких, – мрачно ответила Валена. – Ты же знаешь – в Монтисе ничего не происходит.
– Ну и слава богам! И ещё сто лет бы ничего не происходило, – улыбнулся аптекарь, бережно приобняв Валену за плечи. – Пусть лучше эти мальчишки и девчонки метут улицы и спасают котят с деревьев, чем гибнут мрак пойми за что.
– Они патриоты, Юлий. Они гибли за свою страну.
Юлий посмотрел на жену с сочувствием. Всё в ней выдавало жалость к себе и злость от осознания собственной ненужности. Когда Валена вернулась в Монтис, у неё поначалу только прибавилось дел: разбираться с послевоенными беспорядками в боевом составе, в инвентаре, в бумагах, в головах – та ещё задачка. А вишенкой на вершине пирога стали трибуналы, в коих, конечно, было мало веселья, но дело есть дело. Для всех Альбусов ситуация оказалась выигрышной: Валена оставалась при делах, а её родные были рады, что она наконец-то дома. Даже служанки оживились, наконец перестав переживать за то, что однажды хозяйка может просто не вернуться, оставив их на произвол судьбы и единоличное командование болтливого Юлия. Но шли месяцы, и душа Валены была не на месте: ей стало невыносимо скучно. В грязи и пыли, под градом стрел и пуль, на волоске от смерти она чувствовала себя собой. Родовой особняк был мил её сердцу, но ещё милее был походный котелок и палатка на девять человек, где стоит такой густой запах пота и железа, что никакие сражения уже не страшны. А теперь Валене приходилось привыкать к новой роли. За шесть военных лет она начала забывать, каково это – быть женой и матерью. Сын стал уже совсем взрослым: у него появились собственные мысли, чувства, желания и стремления. И хотя в нём всё ещё было бесконечно много детского задора и непосредственности, он больше не был тем беспомощным малышом, который не мог заснуть без песенки на ночь, и часами наслаждался родительским обществом, не отходя от Валены и Юлия ни на шаг.
Глядя на жену, Юлий невольно задавался вопросом: рада ли она тому, что им предстоит? Или этот ребёнок станет камнем на её шее? Ведь как бы он ни хотел убеждать себя, что Валене хорошо дома, она отчаянно искала чего-то большего, чем бумажная работа и ежедневная раздача нагоняев ленивым городским стражам, с которыми ей теперь приходилось работать. Мир наступил для всех, кроме неё – той, кто не знал себя иную. Бесспорно, она была счастлива в окружении родных, но неужели ей до конца жизни придётся мириться с простым обывательским существованием? Дом, работа, семья? И золотой орден, пылящийся на полке среди безвкусных фарфоровых статуэток и фамильного сервиза.