— То есть дает показания.
— По крайней мере, ничего серьезного?
— Нет, но она очень просила предупредить, поэтому я вам и звоню.
— Хорошо. Спасибо, господин полицейский.
— К вашим услугам.
Капрал Алонсо вешает старенькую бакелитовую трубку на аппарат. Бедельман молчит и, запустив руку за жалюзи, постукивает перстнем на мизинце по черному ночному окну.
XIII
Кабинет капрала Алонсо, где находится Бедельман, расположен на четвертом этаже. Внутренний, как здесь говорят, окном во двор, в патио. Отсюда не видно неба. Патио образует прямоугольник, не очень длинный, не очень широкий, глубиной в девять этажей. Карандашный стаканчик для того, кто видит все и начертил планы мироздания. Семь окон на длинной стороне, три на короткой, на каждом этаже. Сто восемьдесят окон в алюминиевых рамах. Девятнадцать освещены, наполняя душную тишину патио туманным светом и бесформенными тенями. Пожарная лестница взбегает уступами внутри металлической кишки, куда залетают иной раз городские голуби и хлопают крыльями в уголке светотени. Бедельман размышляет, глядя сквозь планки жалюзи поверх патио со скучающим терпением рыболова. Он смотрит на окно своего кабинета, на третьем этаже, пониже, единственное, где жалюзи не опущены. В квадрате света видны кусочек пола — крапчатый винил, пластмассовая решетчатая корзинка, стул на колесиках, стол и картотека. Капрал Алонсо, на таком же стуле, за таким же столом, мечтает, чтобы лейтенант прекратил нервное постукиванье перстнем по стеклу. Больной неон, перечеркивающий потолок, потрескивает, компьютер гудит, радиовызовы повторяются, неразборчивые за правой дверью, за левой затягивается неслышный допрос блондинки, а за дверью в коридор, что посередине между двумя постерами с собаками, не слышно ничего нового.
— Вы не возражаете, если я закурю, лейтенант?
Бедельман не отвечает. Вырывается с характерным треском язычок пламени из зажигалки. Вдруг Бедельман произносит вслух: «Клюет!»
Он увидел в освещенном прямоугольнике своего кабинета, на третьем этаже, мужские ноги — остального отсюда не видно, — в зеленых брюках и ботинках из коричневой кожи. Рука виден рукав синего пуловера — один за другим выдвигает ящики, извлекает красную папку, ненадолго замирает, ноги тоже неподвижны, вероятно, мужчина читает, потом папка водворяется на место, ящик задвигается, ноги исчезают, и окно вновь представляет картину освещенного пустого кабинета. Постукиванье прекратилось, капрал выдыхает.
— Скоро мы с вами здорово позабавимся, капрал.
— Я не против, лейтенант.
Бедельман делает несколько липких шагов по винилу и, между двумя постерами, где на фоне зеленого леса застыли в неподвижном беге две немецкие овчарки, аккуратно открывает дверь, после чего присаживается на край стола. Со своего стула Алонсо теперь видит перед собой прямой пустой коридор, череду дверей, постеры на стенах, банкетки для ожидания, во всю длину до буквы Т в конце, откуда едва доносятся шорох шагов и треск неоновых ламп. Докурив сигарету, он гасит окурок. Бедельман сидит, закинув ногу на ногу, на краю стола спиной к коридору.
— Почему вы так говорите, лейтенант?
Бедельман не отвечает; ожидание затягивается.
Быстрые шаги приближаются с одного из невидимых концов буквы Т.
— Вот, капрал. Самый гнусный из журналюг идет сюда поругаться со мной.
И в самом деле, круто вывернув из-за угла, к кабинету капрала приближается элегантная фигура молодого журналиста из «АВС» дона Федерико Гарсия Гарсия. Бедельман так и сидит к нему спиной, не шелохнется.
— Buenas noches[28].
Голос журналиста почти ласков, но интонация решительна. Длинные светлые волосы смягчают суровые черты его лица, похожего на молодого Брамса. Бедельман не оборачивается.
— Добрый вечер, сеньор Гарсия. Могу я попросить вас выйти на минутку и закрыть дверь, мне надо закончить конфиденциальный разговор с моим подчиненным. Это ненадолго.
Федерико Гарсия проводит рукой по волосам и не двигается с места; он по-прежнему видит только затылок Бедельмана. С гневным вздохом журналист поворачивается, колеблется, не хлопнуть ли дверью, но, сдержавшись, закрывает ее аккуратно.
XIV
— Капрал, на нем коричневые ботинки, зеленые брюки и синий пуловер, не так ли?
— Пуловер и брюки — точно, вот ботинки не помню. А вы откуда знаете?
— Хороший сыщик знает все, капрал. Вам бы следовало заметить его ботинки, если вы хотите продвинуться по службе. Вы честолюбивы, капрал?