Увертюра постепенно стихает, начинает звучать фрагмент архивного радиорепортажа 1940-х годов. Как только начинается фрагмент, свет сначала приглушается, до полного затемнения в дальнейшем.
Голос радиоведущего. Радиостанция Си Би Эс ведёт свой очередной сенсационный репортаж с одного из самых невероятных событий нынешнего концертного сезона. Сольный концерт Флоренс Фостер Дженкинс в «Карнеги холл» стал подлинной сенсацией. Сцена, зал буквально утопают в цветах. Их так много, что больше напоминает городское кладбище после эпидемии чумы или холеры. Несколько долларов, потраченных настоящими ценителями искусства на билет, обернутся ударом не сравнимым по силе с ударами, нанесенными водкой, текиллой, марихуаной. Нет сомнения, мы присутствуем на главном событии сезона, какого даже столица мира Нью-Йорк давно не видел. Мы станем свидетелями блистательно подобранного репертура «первой леди плывущей октавы». Самое невероятное, что все до единого, 3000 билетов были проданы ещё за три недели до концерта. На улице спекулянты предлагают билеты по десятикратной цене. И жаждующие попасть на концерт в драке вырывают их. Огромная толпа перед входом в зал, практически парализовала движение по Седьмой авеню. Вызвано 30 дополнительных нарядов конной полиции. Администрация зала, в нарушение всех пожарных норм, продала дополнительно 500 стоячих мест, но ещё 2000 человек остались на улице. Мадам Дженкинс имеет феноменальный успех и, вне сомнения, настоящая звезда!
Мы слышим мощный гуд воодушевлённой аудитории. Через несколько мгновений гул стихает, огни ярко освещают сцену «Карнеги-холла», где застыл в напряженном ожидании над роялем Косме. Рядом со сценой видна ложа с сидящими Клэром, Дороти и Марией. Косме начинает играть фрагмент увертюры на появление Флоренс. По выразительному кивку Косме на сцене, в костюме «Ангела вдохновения», под нарастающую овацию аудитории появляется Флоренс. Следует к центру сцены. Гул затихает. Косме делает небольшую паузу, смотрит на Флоренс. Кивают друг другу. Свет фокусируется на Флоренс, которая начинает исполнять свою самую знаменитую арию, сопровождая её своими обычными движениями, живописными и экспрессивными дестами. Ария Флоренс — кульминация её чудовищного вокала. Своего рода Эверест фальши.
Ария «Царицы ночи» В. А. Моцарта, исполняемая Флоренс.
Во время музыкального проигрыша Флоренс начинает махать крыльями, прохаживаясь по сцене. Там, где голос должен звучать подобно колокольчику, он напоминает лай свирепой сторожевой собаки; каждая выпеваемая нота отражается на лице гримасами панического ужаса. Перед тем, как пропеть последнюю фразу, Флоренс ударяет себя рукой по лбу (как после аварии в такси) и выдаёт бравурный финальный выкрик. На этом ужасающее, но до истерики смешное выступление заканчивается. Флоренс триумфально вскидывает обе руки в воздух, приветствуя зрителей так, как будто это было величайшее из выступлений в ее жизни. В ответ звучат громоподобные аплодисменты. Флоренс делает несколько шагов к рампе и бесконечно кланяется, подобно приме-балерине. Косме, встав из-за инстумента, тоже начинает с энтузиазмом аплодировать, потом — кланяется зрителям. Как только аплодисменты чуть стихают, Флоренс, под влиянием момента, начинает медленно крутиться. Во время ее вращения музыкальное освещение сцены меняется, вступает мистическая, поистине божественная, мелодия; потом на неё сыпятся сотни нежных серебряных лепестков (или лепестков роз) — подобно несильному дождику. Если возможно, подобный дождь из лепестков должен также падать на весь зрительный зал — от партера — до ярусов, создавая своего рода магический эффект. В какой-то момент сценические огни собираются в сжатый золотой сноп, высвечивая Флоренс. Теперь она стоит в золотом облаке, очерчивающем её силуэт, нимб над головой и крылья. В этой позе Флоренс и застывает. Музыка и аплодисменты стихают, сменяемые звуками поистине ангельского сопрано. Этот изумительный голос как бы пролетает над застывшим силуэтом Флоренс. Плавно луч света находит сидящего или стоящего возле рояля Косме, который обращается к зрительской аудитории. Мелодия по-прежнему звучит, но уже еле слышно — откуда-то издалека.
Косме.…Никто в том сезоне в «Карнеги-холла» не имел такого оглушительного успеха как Мадам. Это был, можно сказать, «беспрецедентный» триумф. Чтобы войти в зал, все без исключения зрители должны были показать документ, удостоверяющий личность. Зал был набит так, что люди буквально висели на люстрах, в антракте не могли выйти в фойе. Собралось рекордное для зала количество зрителей и все, все без исключения, наслаждались каждым мгновением вечера. Даже рабочего сцены, вынесшего кресло на сцену, встретили громовыми аплодисментами и криками «Браво!». «Clavelitos» вызвала такой приём, что её заставили дважды повторить на бис, при этом пришлось вернуть на сцену корзины и букеты гвоздик. Крики 3000 зрителей, скандирующих «Оле-Оле!», были слышны на весь Манхеттен. И бесконечный хохот. Громкий и безудержный… Да, конечно, было и несколько десятков завсегдатаев зала, которые пытались свистеть и улюлюкать, но, кто их слышал?! А какую сумасшедшую реакцию вызвало появление мадам в пастушечьем наряде с посохом, когда она вышла петь старинные английские песни?! Ее выход сопровождала нескончаемая овация. Мы ждали целых пять минут, пока смогли продолжить. Таллула Банкхед впала в настоящую истерику, пришлось её буквально вывести из ложи. Бродвейский композитор Гарольд Арлен во время исполнения русских арий сложился пополам и, ударяясь головой об пол, беспрестанно истерически кричал: «Я больше не могу… Просто не могу… Я сейчас умру!» А аплодисменты?! Боже мой, вы никогда не слышали таких аплодисментов. Никогда! Громоподобных и восхищённых, перекрывающих смех. Это был незабываемый, полный радости вечер — для неё, её друзей, всех без исключения зрителей. Для каждого поклонника, который боготворил ее, для каждого гадкого утенка, который был вдохновлен ею, для мечтателей, смотревших на нее с благоговением, и даже для каждого циничного пианиста, выросшего до любви к ней. (пауза.) Грустно только, что ровно через один месяц и один день после триумфа Флоренс умерла… И умерла так, как жила — с решительной и уверенной улыбкой на лице. Мне случилось быть с ней в эти финальные моменты её жизни, и, как мне показалось, она ушла от нас удовлетворённой…