Однако по собственному опыту он знал, что новое симпатичное личико всегда приковывало взгляды и интерес красавчиков с Сент-Джеймс-стрит.
Он часто слышал там разговоры о какой-нибудь новой киприотке. Иногда с чрезмерно пикантными подробностями.
Среди обсуждаемых девиц всегда была одна, которую все признавали «несравненной» — самой «выдающейся», которую можно было только отыскать.
Это означало, что кто-либо из мужчин был полон решимости заполучить ее в свою постель, несмотря на то, что у нее наверняка был богатый покровитель.
В эти разговоры Гарри никогда не вступал по причине того, что просто не мог позволить себе подобные развлечения по финансовым соображениям, и сказать ему особо было нечего.
Все это сразу пришло ему в голову, и он неожиданно для самого себя вскрикнул.
— Что случилось? — обеспокоилась Аморита.
— Мы не выбрали тебе имя! — выдохнул Гарри.
— Хочешь сказать, я не могу назваться своим собственным?
— Конечно же, нет! — ответил Гарри. — Во-первых, оно очень необычное, а во-вторых, если случайно Чарли или Джимми услышат его, они могут вспомнить, что когда-то в разговорах я упоминал имя своей сестры Амориты.
— Да, в самом деле, — согласилась девушка. — Могут и вспомнить. Какой же ты умница, Гарри! Глупо было с моей стороны не подумать об этом.
— Действительно, с какой это стати мы должны об этом думать? — передразнил сестру баронет.
— «Аморита» значит «возлюбленная», — сказала она. — Так папа всегда называл нашу маму. Поэтому они и дали мне такое имя.
— Я помню! Но давай подумаем, как мы будем тебя называть на этой вечеринке, — не унимался Гарри.
— Будь же ко мне снисходительней, — взмолилась Аморита. — Если кто-либо обратится ко мне по другому имени, я просто не отреагирую, и люди сочтут это очень странным, если, конечно же, мы не решим сделать меня глухой!
Гарри как-то невесело рассмеялся.
— Дай-ка подумать, — сказал он. — Многие актрисы используют свои сценические имена вместо настоящих.
— Это каким же образом? — поинтересовалась Аморита.
— Ну, я, например, знаю одну, которую зовут Дэйзи Чейн. Она наверняка приедет в замок.
Подобные имена редко можно было встретить в серьезном обществе. Улыбаясь, Аморита сказала:
— Довольно интересное имя, и его, конечно же, легко запомнить.
— Поэтому она его и выбрала, — объяснил Гарри. — Есть еще Мэвис Мэй и Барби Бэер.
— Действительно, забавно! — воскликнула Аморита.
— Еще есть, — Гарри добавил, говоря самому себе, — Милли Майлд.
— Мне нравятся эти имена, — сказала ему сестра. — Насколько я понимаю, их гораздо легче запомнить, нежели, скажем, такие фамилии, как Браун, Смит или Робинсон.
— И звучат они гораздо привлекательнее, — согласился Гарри.
— Кем же тогда быть мне? — спросила девушка.
Немного подумав, Гарри сказал:
— Ну, скажем, Рита. Имя довольно обычное, запоминается очень легко, особо не выделяется. Почему бы нам не назвать тебя, например, Рита Рил? По-моему, звучит неплохо.
Аморита захлопала в ладоши:
— Изумительно! Мне нравится! Буду откликаться на Риту. И сама легко запомню, что я Рил.
— Думаю, вряд ли кто-то захочет спросить у тебя твою фамилию, но на всякий случай пусть будет, — сказал Гарри.
— Вот и хорошо, — ответила сестра. — С этого момента ты должен называть меня Ритой, чтобы я немного привыкла к своему новому имени.
Она закончила завтракать и поднялась из-за стола. Улыбаясь брату, сказала:
— Пойду к себе наверх — наносить «боевую раскраску». Если я перестараюсь, так что тебе будет стыдно появиться со мной, скажи мне обязательно.
— Конечно, скажу, — пообещал ей брат. — Пойду посмотрю, что бы мне такое надеть самому, и скажу, чтобы подавали экипаж.
— Я уже упаковала почти все твои вещи, — сказала Аморита. — У тебя превосходные костюмы и фраки, Гарри!
— Да, мне пришлось заменить старые, — признался молодой человек, чувствуя себя неловко перед сестрой. — Они ведь практически превратились в лохмотья!
— Знаю, — ответила девушка, — мама всегда следила за тем, чтобы ты был одет с иголочки.
В ее словах не прозвучало ни зависти, ни упрека. Она ушла, не дождавшись его ответа.
Гарри подумал, что таких понимающих и самоотверженных сестер можно было по пальцам пересчитать и что ему, безусловно, повезло, что у него была Аморита.
Он не сказал ей, что его костюмы еще не оплачены.
Счет за них он тоже собирался оплатить из тех денег, которые выиграет на скачках. Если выиграет.
«Я должен победить — я должен!» — сказал он себе уже в который раз, направляясь к конюшне.