Настроение как-то само собой портилось всё чаще. И никакое солнце, никакой ажиотаж на улице, вообще ничего не влияло на его подъем.
Первое сентября настало внезапно. Никто так и не понял, каким образом осень подкралась так незаметно. Как обычно, в этот день в городе творился сплошной хаос, пробки доходили до небес, а в воздухе так и витал запах миллионных букетов цветов. Руслан опаздывал. Застрял в дороге, прислав сообщение, что задерживается. Ева, давно закончившая прием, сидела во дворе среди декоративных кустарников с пестрыми цветочками и удрученно пожевывала губы. Будто это выше неё, и эти мысли-паразиты, снующие туда-сюда, беснуются и никак не хотят оставить в покое.
Вот так-то, дорогая моль, ты даже для этого оказалась непригодной. И старания твои — пустой звук.
Это злило. Картинки из прошлого с Никой и Кареном в главной роли только подливали масла в огонь. Наверняка в отличие от самой Евы они прекрасно живут и наслаждаются своим существованием, не заморачиваясь и не предаваясь таким идеям-фикс. А сама Ева держится за надежду стать матерью, будто за спасательный жилет, без которого непременно утонет. И её гложет ворох сомнений, недосказанность, боязнь открыться родителям, сестре…
Потому что всё у неё не так. И она тоже не такая! Забитая, увешанная ярлыками, слишком сильно погрязшая в этой рутине самобичевания… Попыталась быть нормальной, два месяца старательно вживалась в амплуа девушки Руслана, но это…не её место. Несмотря ни на что… И пузырь постепенно лопается.
Синий автомобиль плавно подъехал, ослепляя светом фар. Водитель проворно выскочил, открывая ей пассажирскую дверь, не забыв одарить приветственным горячим поцелуем. Он выглядел уставшим, но при ней всегда старался не выплескивать негатив. Хотя заикнулся пару раз, что работа для него — каторга. Вообще, этот факт до сих пор подлежал тщательному перевариванию в голове Евы. Отец Руслана — депутат. Семья — очень известная и довольно родовитая. У них какие-то старинные активы, приносящие стабильные доходы, а каждый выходец — ключевая фигура в той или иной области. Сам парень после получения диплома и прохождения практики остался на службу в городской Думе. Видеть шебутного мальчишку в строгом дресс-коде…необычно. И серьезность, которую он обретает, — тоже.
Для простой девушки из семьи иммигрантов это был параллельный мир, с которым она никак не могла соприкоснуться. Хотя, и с Кареном была та же история, просто тот был хотя бы соотечественником, и с Алисой они учились в одном заведении. А вот с Русланом — фантастика… И всё больше Ева приходила к выводу, что эти игры в пару — провальны.
— Отвези меня домой, пожалуйста, — попросила тихо. — Сил нет.
В салоне играл непритязательный блюз, на улице уже стемнело, а за окном то и дело проезжали машины с веселыми первокурсниками или счастливыми студентами, норовящими выпрыгнуть через открытые люки. Они орали, подпевая различным песням, раскинув руки в стороны, ловя ветер. Совершенно наплевав на окружающий мир. И вот на этом празднике жизни Ева особенно остро ощущала себя инородной.
— Что-то случилось? — парень сплел их пальцы, продолжая следить за дорогой.
Она не смогла бы объяснить, почему, но это прикосновение вдруг обожгло.
Девушка вырвала ладонь под его недоуменный взгляд и вжалась в кресло, отгоняя внезапно опалившие веки слезы. Разговаривать не хотелось. Ничего не хотелось. Бешеный приступ апатии кусал болезненными вспышками.
— Не надо подниматься, — попыталась остановить парня, когда он вышел следом и направился к подъезду. — Говорю же, устала.
— Надо, Зефирка.
Ева лишь раздраженно отмахнулась, собираясь закрыть дверь квартиры перед его носом, но, естественно, у неё не получилось. Тот вошел, снял обувь и двинулся за ней в ванную, где девушка тщательно мыла руки, стискивая зубы. Терпеливое молчание Руслана выводило из себя ещё больше. Зачем он такой…хороший?!
Скидывая на покрывало льняной летний костюмчик, она каждой клеточкой кожи ощущала выжидательный взгляд, вызывающий покалывания. Переодеваться при нем — уже давно не стыдно. Облачившись в домашнее трикотажное платье, зашагала к выходу из спальни, но парень схватил её за запястье, останавливая. И это невинное прикосновение стало началом взрыва, выступая в роли катализатора.