Девушка так и заснула ближе к утру, примостившись бочком к обнаженному мужскому телу, и с утонувшими в густой шевелюре пальцами. Будильник Руслана был безжалостен, вырвав из только-только накатывающего забвения. Это у нее выходной, а у него — обычный рабочий день, пусть и последний на неделе. Но девушка вскочила, словно ужаленная, раньше самого парня и поморщилась от боли в затекшей руке. Руслан над ней потешался, понятия не имея, что заснула-то она всего час-полтора назад, и за это Ева отомстила, увернувшись от настойчивых губ.
Пока он был в ванной, девушка решила разгрести почту и проверить мессенджеры, куда часто писали с вопросами пациенты, а потом что-нибудь приготовить. На экране висело непрочитанное сообщение с номера, который был удален из контактов почти четыре года назад. Но память вмиг услужливо напомнила, чей он. Наверное, раньше Ева удалила бы всё сразу, так и не открыв. Первое время после свадьбы она боялась именно этого — что ее станут донимать. Но…единственное смс за столько лет… Да и сама девушка теперь другая, окрыленная, защищенная. И ведь даже не дрогнула, увидев злосчастные цифры…
Поэтому тут же открыла и вцепилась в текст с воинственным настроем.
«Мама скончалась. Сегодня была панихида. Завтра будут похороны. Скинуть тебе адрес?».
Так мало слов. Но как они больно ударили…
Ева на несколько минут погрузилась в себя, прикрыв веки. Нельзя не пойти. Эта женщина была к ней добра, человечна и, кажется, искренне любила. Да и пора бы вновь попробовать отвоевать свою свободу…
Отправив короткое «Да», девушка сползла на постель и свернулась калачиком. Слезы жгли глаза, но ей не хотелось ничего объяснять Руслану, поэтому приходилось сдерживаться, включив силу воли. Как-то разом всё стало серым и безликим, как и бывает после известия о чьей-то смерти, даже если человек не был тебе близок. Но и ничего плохого об Анне Седраковне сказать нельзя…
Кое-как отмахнувшись и признавшись, что не спала всю ночь, размышляя о минувшем вечере с его родными, Ева извинилась, что не может обрадовать завтраком из-за слабости. Он довез ее до дома — хотя, какой это дом? — и обнял на прощание. Так обнял, что пришлось закусить губу, чтобы не разрыдаться сию секунду. Стоило машине отъехать, слезы прорвали оборону и скатились по щекам градом. Девушка стояла у подъезда и растерянно моргала, будто разом потерявшись.
Это в любом случае больно… Больно, когда прерывается жизнь замечательного человека… А ведь Ева до последнего надеялась, что лечение за границей окажется действенным…
К траурному залу девушка успела подъехать лишь к тому времени, когда гроб уже выносили. К сожалению, из-за аварии на дороге она безбожно опоздала, и поэтому буквально сгорала от стыда, стоя в толпе скорбящих у выхода. Потерянно озиралась, так и не найдя знакомых лиц, пока ее настойчиво не потянули за локоть куда-то в сторону. Ева резко обернулась и…они с Вероникой пару секунд смотрели друг другу в глаза. Помощница и любовница Карена повела ее к затонированному седану, в салоне которого был только водитель, и как только обе устроились, машина тронулась.
— Думала, уже не придешь, — хрипло выдала Ника, глядя в окно.
— Пробка из-за аварии, — коротко ответила Ева.
Этот кривой диалог удивлял. Между ними ни вражды, ни соперничества, просто ничего больше нет. Кроме, пожалуй, ран, нанесенных одним мужчиной. Конченым эгоистом, не интересующимся чувствами посторонних. Как ни странно, в итоге победила Ева — ей удалось выздороветь. И теперь, быть может, в ней осталось лишь сочувствие к этой поистине шикарной женщине, которую не ценит Аракелян.
К семейно-родовому участку на кладбище вереница автомобилей прибыла через полчаса. Вообще, испокон веков принято, что женская половина на погребении не присутствует, но здесь было достаточно много дам, среди которых девушка узнала часть родственниц, а также увидела Алису рядом с Кареном. Ожидаемо поникших, мрачных и с остекленевшим взглядом. Подойти не решилась. Так и стояла чуть поодаль вместе с Никой, будто обе не имеют отношения к этой семье.
Солнце светило уже на убыль, но все равно чувство бабьего лета в конце сентября не покидало. Ева щурилась, в отличие от многих забыв очки, и ощущала острый приступ духоты, от которого кололо в сердце. Всё вокруг воспринималось чем-то отдаленным и нереальным, как в фильме, который смотришь на экране кинотеатра. Не с тобой. Где-то за пределами твоего собственного мира.
Но восприятие меняется в тот момент, когда после возникшей небольшой очереди к гробу она подходит к покойнице попрощаться. Кто-то целовал ту в лоб, всхлипывая, кто-то — жал застывшие навек руки, кто-то — приникал щекой к грудной клетке. И эти отчаянные жесты — не лицемерие, как часто бывает, поскольку Анну Седраковну очень любили. Это осталось для Евы загадкой — как у такой прекрасной чуткой матери и душевного человека получились дети — черствые дрянные эгоисты?..