Сцена полуторамесячной давности повторилась. После неохотного приветствия Руслан одарил гостя таким красноречивым раздраженно-предостерегающим взором, что Еве стало не по себе. А потом весьма неожиданно вырвал малышку из рук соседа, дав начало необратимому процессу.
Богдана тут же разрыдалась, впав в истерику. Шокированная Ева подхватила дочь, извинилась перед Костей и двинулась в спальню, пылая от гнева…
— Могла бы сказать, я бы сам помог… — выдал Руслан, войдя следом.
— Правда? Сказать? Теперь…так? Чтобы ты что-то сделал, мне нужно на это указать?
Утешая испугавшуюся кроху, продолжающую плакать, Ева пружинила на месте, моля себя не терять самообладания в эту секунду.
— Ева…
— Руслан? — девушка повернулась к нему, приподняв бровь, и успела заметить, как он дернулся от обращения. — Спасибо, мне не нужна такая помощь, переходящая в обязательство. Наверняка там, где ты проводишь свои ночи, по достоинству оценят твой потенциал.
— А ты оцениваешь потенциал соседей в это время?
Оскорбившись до глубины души намеком в его голосе, сощурившись, Ева внезапно выплюнула то, чего при иных обстоятельствах никогда бы не позволила:
— Представь себе. Когда рядом нет мужчины, приходится довольствоваться теми же соседями.
Миссия провалена. О какой выдержке может идти речь, если ее выворачивает наизнанку от мысли, что он с другими… Ревность, обида, непонимание — тупик, в котором она оказалась, бездарно колотя по нерушимой стене. Почему нельзя поговорить? Зачем закрываться и избегать друг друга? После всего, что пережили!
Руслан замер в ярости.
Ева…тоже. Цепной реакцией.
Богдана продолжала рыдать.
И всего на короткий ничтожный миг девушка забылась, позволив себе насладиться любимыми глазами, взирающими на нее с угрозой.
И отвернулась. Резко.
— Хочешь помочь? — подавленно, обреченно, блекло. — Не подведи всех, кто старался ради тебя. Сходи на эту выставку. Взгляни на арендованное помещение. Прекрати игнорировать свершившееся. Выказывать мальчишескую гордость.
Сзади вполне однозначно хмыкнули:
— Мальчишескую гордость? Ты хотя бы осознаешь, что привязала меня к людям, с которыми я не хотел иметь ничего общего? А теперь стал их должником с твоей легкой подачи!
Вся эйфория, радость предвкушения, энтузиазм и вера…испарились. Она-то, дура, действительно полагала, что совершает благое дело в стремлении развить его талант. Кто ж знал, что вернется Руслан настолько иным человеком?..
— С чего, вообще, ты решила, что мне всё это нужно? — процедил, заставив ее вздрогнуть.
— Может, если бы ты позвонил хоть раз…я бы лучше знала, что тебе нужно, — парировала ровно, когда как внутри кромсало нещадной мясорубкой. — Извини, ты пугаешь ребенка…уйди, пожалуйста.
Где-то в глубине квартиры хлопнула дверь.
Малышка прижималась к груди Евы с надрывным плачем.
— Ну, почему, Бодь? Почему? Это же папа…твой папа… Он же такой хороший, — шептала, одновременно силясь обуздать собственные слезы. — Лучший! Самый-самый… Почему, родная?
И не особо понятно, кого девушка уговаривала больше. Дочь…или себя?
Глава 38
Ливень застал Руслана где-то в десяти километрах от дома. Передвигаясь быстрым широким шагом, он успел дойти до ближайшей торговой зоны, среди магазинчиков которой затерялись кафешки с фастфудом. Выбрав первое попавшееся, мужчина прошмыгнул внутрь в поисках укрытия от дождя. Подошел к стойке и заказал два кофе. А сам устроился в углу крохотного помещения на восемь маленьких столиков. Взгляд тут же приковался к окну, по которому нещадно тарабанили мощные струи. На улице творилась суматоха. Спешащие люди то и дело сталкивались друг с другом, держа над головой различные сподручные предметы, хоть как-то способные уберечь от несанкционированного душа.
А Руслан сидел и наблюдал. Давно остыл напиток, принесенный официантом. Второй стаканчик был устроен на противоположном краю стола. Предполагалось, что мужчина кого-то ждет.
Он сравнивал прохожих с заключенными, с которыми «сидел». Думал о простой человеческой жизни. Хотя, простой ли? Так получается, что за простотой всегда скрывается некий заковыристый путь, что остается в тени за неимением желания делиться им с кем бы то ни было. Но есть действительно простые. Такие, как Сава, например. Для него пребывание в колонии — всего лишь этап, который ничего не изменит. Потому что за её пределами его ничего радужнее и не ждало. Общежитие, непостоянные подработки, отсутствие нормальных отношений с семьей. Парень охотно рассказывал обо всем, делился такой вот долей-долюшкой, и в своих откровениях неизменно напоминал Руслану шпану-переростка.