Уже все равно. Пусть и понимая, что выглядит жалко в этом своем порыве, девушка отрицательно покачала головой:
— Не сходить с ума?! Ева?! И всё?! Нет! Где «Зефирка»?.. Не смей! Не смей этого делать с нами!
Как же ее накрыло…от испуга, что это — конец. От обиды за бездействие. От болезненного предчувствия краха.
Ева вскинула руки и толкнула его в грудь, впадая в амок. Бешенство, забурлившее в крови в результате паники, переплелось с сумеречным затмением сознания, и дало неожиданный эффект. Вызвало агрессию. Сподвигло на безумную атаку, в процессе которой она то била его, прилагая неимоверные усилия, то подавалась вперед, плача и выкрикивая прямо в лицо:
— Почему ты ни разу не позвонил?! Лишил меня…себя?! Наказал самым жестоким способом!
Удары сыпались один за другим, крики становились мучительнее и отчаяннее. Девушку лихорадило, и она выглядела сейчас полоумной в разгаре приступа. Но именно так и проявлялся страх потерять его. Она лучше всех знала, каково это — самолично заковать себя в клетку, забаррикадировавшись какими-то придуманными постулатами, обросшими мрачными мыслями и скверными выводами. И считать, что прав.
— Ты не увидел рождения дочери! И даже в этот день не позвонил! А я так ждала… Каждый час, каждую минуту… Столько боролся за нас, чтобы потом…будто оставить, бросить…
— Ева! — мужской голос вибрировал от гнева.
— Почему ты не звонил?! Взял всё не себя?! Тянул один! Я так ждала… — продолжала она, не замечая изменившегося выражения лица Руслана. — Ни одного звонка…ни одного!..
Будучи невменяемой, Ева беспрерывно избивала его, раз за разом налетая на мокрую кожу, обтягивающую стальные мышцы, и не чувствуя жжения в собственных ладонях.
— Ну, почему?! Почему так? Господи…я не знаю, что делать!
И снова:
— Хоть бы раз…один звонок…так ждала…так ждала…
Пропитанная собственными терзаниями, девушка не уловила, в какой именно момент оказалась припечатанной к мужской груди. Обезвреженной и обездвиженной. Выход из забытья произошел так же — мгновенно. Когда прямо над ухом раздалось шипение:
— Так…было бы…больнее…
— Что? — переспросила глухо, замерев.
— Дразнить друг друга обрывчатыми разговорами, пытаться переплести два разных мира… — гортанное рычание, отозвавшееся в ее сердце нещадным уколом. — Так, бл*дь, я бы точно не выдержал. Нам было бы намного хуже…
— Не надо было решать за меня тоже! — возразила очень-очень тихо.
— Ева… — невыносимо мучительно и протяжно.
Она вздрогнула. По-настоящему. Крупно. Ощутимо.
И очнулась вдруг.
Руслан же…он обнимал ее, прижимая к себе.
Полтора года быть лишенной данного чувства защищенности, мечтать об этом, украдкой поглядывая на сильные руки и возмужавшие черты два с половиной месяца рядом с ним…и вот…
Боже…боже…боже…
Кровь бросилась в голову молниеносным потоком. Заревел во всю мощь пульс, оглушая. Дыхание стало тяжелым, причиняющим дискомфорт. Ева резко отстранилась, не в состоянии больше быть приклеенной к нему без возможности смотреть в глаза.
Крепкий, очень крепкий терпкий чай. Благородный, насыщенный, завораживающий оттенками.
Какой же ты особенный…родной и любимый.
И касаться…касаться…касаться…
Какой же ты сильный…атлетичный и выносливый.
Плечи. Диафрагма. Торс. Руслан словно стал в разы крупнее, каждая мышца — разработаннее, а жилы — отчетливее. Ева бессознательно провела ладошкой по маршруту, по которому до этого скользила взглядом, сверху вниз и обратно, упиваясь реакцией мужчины. Тем, как четко было слышно, что он резко втянул в себя воздух. Есть контакт. Осмелев, пристроила пальцы на впадинках над ключицами и приподнялась, припав к сжатому рту.
Как же скучала…как же скучала по нему. Только бы не оттолкнул…
Терпеливо и трепетно целовала. Отрывалась, чтобы на секунду броситься в темные омуты, становящиеся чернее и чернее. И снова — дрожащими губами…плоть к плоти…потерянные и практически стертые временем и тяжестью бед ощущения.
Бесцеремонно бьющая в них вода, звонкая трескотня вокруг, обволокший пространство туман. Неподвижный безучастный Руслан, который полностью обнажен, и слишком увлекшаяся целью включить его в процесс Ева, которая полностью одета.
Невероятная картина.
Как интересно жизнь обыграла их роли…как метко заставила вкусить отчаяния, что в прошлом испытывал именно он, стремясь разжечь в ней хоть каплю желания. Слезы давно смешались с горячими струями, под которыми надежда неумолимо таяла. Это красноречивее всех слов — мужчина тебя не хочет.