Руслан говорил и говорил, выпускал годами пульсирующий в глубине тела яд, который стабильно дробил его на части, стоило только воссоздать в памяти последний мамин взгляд, задержавшийся на нем. Вспоминал, как ударился в научную литературу, отчаянно выискивая всё новые и новые методы, что изобретают против рака каждый день. Отказывался верить, что родной человек умирает, и ему нечем помочь. Даже психосоматику успел изучить, и она полностью соответствовала реальности их семьи. Опухоль в желудке — одна из самых агрессивных разновидностей этой гадости. И она непредсказуема. Частая причина — непрожитые эмоции, которые запираются внутри, копятся, отравляют организм.
И в случае с мамой, как оказалось, было уже поздно что-либо предпринимать…
— Она в глубине души давно сдалась. Хоть физически пыталась доказать обратное. Всё потому…что рядом с ней был практически равнодушный мужчина, эгоистично заботящийся только о своих нуждах из года в год. Я с трудом могу признать подобную преданность тому, кто этого не заслуживает. Кому нужна такая вот любовь, если ради неё он даже не попробовал изменить свою жизнь, побоявшись потерять статус и состояние?..
— Ты думаешь, всё могло сложиться иначе? Какой сценарий ты представляешь, Руслан?
Так увлекся, вспоминая, что только после ерзанья девушки понял, что причиняет дискомфорт слишком жесткой хваткой, с которой сжимал её. Разжав объятия, Руслан тяжело вздохнул и приткнулся к её виску. Излюбленное место.
— Если бы она себя любила так же, как любила его, то да…сложилось бы иначе. Могла бы уйти. Строить жизнь так, как ей хочется, а не повинуясь капризам стервозной бабки.
— Ты сам-то в это веришь?
И вновь…выпускает воздух со свистом, признавая поражение.
— Нет. Говорю же — если бы.
— Тогда прекрати терзать сознание картинами в сослагательном наклонении. Это был её выбор. Уважай. Свыкайся с этим. Пора.
Ева сама потянулась и прижалась губами к его подбородку, вскинув ладонь и погружая пальцы ему в волосы. Руслан блаженно зажмурился, ощущая, как потихоньку отпускает сковавшее тело напряжение.
Слабость, малодушие, инфантильность? Как назвать невозможность принятия такой вот смерти?.. До сих пор. По прошествии десяти лет.
Руслан умом понимал, что давно пора отпустить ситуацию, но некоторые раны не затягиваются никогда. Даже сегодня, предприняв попытку закрыть гештальт, сорвался. Он же высказал часть душившего его ада. Выплюнул в лицо отцу. А легче не стало ни на грамм. Поэтому и оборвал сам себя, предпочтя уйти.
— Это сложно, Зефирка. Всегда с размаху врезается мысль, что её у меня отняли. И виновные продолжают жить.
— Я знаю, что сложно. Но…если ты захочешь, постепенно получится. Попытаться попробовать взглянуть на родного отца другими глазами. Может, он тоже надеялся, что вскоре всё изменится. Как ты любил свою мать, так и Аристарх Станиславович — свою. Это чудовищная дилемма, когда тебя заставляют выбирать между двумя значимыми людьми. Откуда ты знаешь, что дело было в статусе и деньгах? Не забывай, что он был очень молод и имел другое видение ситуации. Я встретила его на кладбище в день рождения твоей мамы. И, знаешь, меня до глубины души впечатлило то, с каким трепетом он вел себя у её могилы. Тот случай, когда слова не вяжутся с действиями. Несправедливо вот так обвинять человека, если ты не оказывался в его положении…
— Ева…
— Хорошо-хорошо! И не окажешься. Ты другой. Учтивый, внимательный, трепетный. И, возможно, стал таким…благодаря пережитой трагедии. Наверное, даже где-то проводил параллели между мной и твоей мамой, считая, что я собственноручно врежу себе, закрываясь от всего мира. Стремился спасти…
— Вообще-то, я просто влюбился. А дальше — дело техники.
Девушка улыбнулась. Он почувствовал, как растянулись её губы у него на коже. Странно, что легче особо не стало, и внутри всё так же свербела боль утраты. Но…когда Ева касалась его, мучительная пляска демонов утихала.
— Сравниваешь себя с отцом, да? — застает врасплох проницательностью. — Считаешь, ты лучше него в этом плане?
— Наверное.
— И как? Приносит это тебе удовлетворение?
— Откуда ты берешь такие вопросы, Зефирка? — усталый вздох. — Нет, ничего мне удовлетворения не приносит.
Он понимал, что в той или иной степени схожие истории встречаются повсеместно. Кто-то один в отношениях часто любит больше второго, и ничего хорошего из этого не выходит. Гробить себя в угоду кому-то, постоянно прибегая к односторонним компромиссам, — гиблый номер. Понимал, всё понимал. Но, черт, ни капли не легче.