Не понимая, какого хрена вообще происходит, парень ошарашенно таращился на это стихийное бедствие, позволяя впихнуть себя в хранилище этих самых колокольчиков и по совместительству спальню. Они же должны были идти гулять…
Надо отдать девушке должное, сначала она действительно указала на стену с нереальным количеством узких длинных полочек, чем-то напоминающих стеллажи для картотек в библиотеках. Руслан потерял дар речи, пытаясь хотя бы примерно посчитать экспонаты коллекции. Ничего себе…фанатик.
А потом ее руки весьма недвусмысленно оказались на его плечах, а это надо было срочно пресекать. Скинув их, он повернулся к Даше и, изобразив любопытство, поинтересовался:
— Во скольких странах и городах ты была?..
Если бы это повлияло только на собственную репутацию, парень уже давно смотался бы подальше от странной платиновой блондинки. Насколько её отец карикатурно походил на чиновника, настолько и дочь была воплощением всех стереотипных представлений о белокурых дивах. Красивая, вылепленная процедурами кукла с абсолютным отсутствием ума в глазах. Зато в них можно было посчитать количество извилин, по которым время от времени небрежно плывет серое вещество…
Девушка с увлечением отвечала на заданный вопрос, а Руслан с опасливым вожделением поглядывал на полуоткрытую дверь.
— Извини, — прервал её на полуслове, — я тоже пойду покурю…
— Я принесу пепельницу…
— …на улице. Люблю дымить на свежем воздухе, как и брат. Очень впечатляющее…состояние! — кивнул в сторону колокольчиков и буквально вылетел оттуда.
Рома сидел в плетеном кресле, обставленном мягкими подушками, и медленно затягивался. Какой-то слишком уставший, отрешенный, помятый. Говоря по-русски — за*бавшийся.
Руслан присел рядом и вытянул едва начатую сигарету из длинных пальцев, прикладывая к своим губам. Не стал вдыхать глубоко, довольствуясь поверхностным эффектом. И внимательно оглядел своего прямого родственника, который, хмыкнув, взял пачку, а затем прикурил новую. И если судить по пепельнице, это уже была третья.
— Я думал, ты бросил, — обрастая сизым дымом, выдал Рома, — уже давно.
— Я и бросил ещё в армии. Это декорации для Даши. Рискую быть обесчещенным под крышей этого дома.
— Ты тоже? — ухмыльнулся коротко.
— В каком это смысле? — парень настороженно прищурился, глотая табачный вкус.
— Ну…как же…сначала номер отыграли на мне. Мол, хорошая партия. Бабушка хвалит их семью.
— Она хвалит всех, у кого на счету количество нулей близится к бесконечности. И ты отказал?
— Должен был согласиться?
— Не знаю. У вас свои закидоны. Я и Свету-то твою еще не переварил, а эта бутафория с силиконовыми вставками — уже на рыдания тянет.
— Ты прав, закидоны… — мужчина задумчиво склонил голову набок. — Так бывает, когда рождаешься в золотой рубашке — приходится платить за каждую нитку…
Странный Ромка сегодня какой-то. Не похож на себя.
— Брось. Ты сам себя сделал и никому ничем не обязан. А если отказал этим…значит, всё же решился сделать предложение своей?..
— Да нет. С чего такие выводы? По поводу Даши я отказал не потому, что есть Света. Это же не игрушки. Но, знаешь, хотя бы для внешней конспирации я бы женился. Чтобы…отстали…
— Бабы твои, что ли?
— Просто все.
— Ром, зачем тебе Света? — задал давно интересующий вопрос.
Брат промолчал, принявшись тушить окурок и выпуская серую струю в сторону.
Понятно, Разумовский во всей красе. Скорее сам себе на горло наступит, чем признается в чем-либо личном. А вот Руслана почему-то тянуло сегодня на откровения. Видимо, до сих пор не отошел после вчерашней выходки Евы, и это имело накопительный эффект, который требовал выхода.
— Ты когда-нибудь хотел проснуться с ней утром и чисто по-человечески обнять, зарываясь в волосы, беспорядочно торчащие после душа? Ревновал её к прошлому, терпя недоверие, холодность и безразличие? Ты добивался «любимой»?
Тот откинулся на спинку и закинул ногу на ногу, очень внимательно всматриваясь в глаза Руслану:
— А вот это уже интересно. Ты это о Еве?
— Я спрашивал тебя о Свете, — упрямо настаивал парень.
— Но говорил о Еве?
Вот тут уже хотелось выть.
Нет, он не отступился от намеченной цели. Так же утром пробежал с ней десять кругов, а затем в молчании отвез на работу, надеясь хотя бы на малейший намек на раскаяние. Но нет. Куда там Маргарет Тэтчер со своим званием железной леди до этой непробиваемой девушки… А вот вечером просто послал сообщение, что не сможет приехать, будет занят. И получил скупое «Хорошо». Вероятность того, что мысленно она представила, как Руслан озаботился поиском «той, что будет гордиться», была невелика. Уж очень рьяно Ева доказывала, что ей плевать. И весьма правдоподобно.