— Ну, ты меня не послала сразу. Это уже хорошо…
— Я не знаю, что сказать, — честно призналась, пожав плечами, — кроме того, что говорила уже десятки раз — между нами ничего не может быть, да и это никогда не укладывалось в систему моих ценностей. В моей культуре не принято, чтобы парень и девушка жили вместе вне брака. Есть, конечно, много продвинутых армян, но не в нашей семье. Поэтому… — и вдруг расхохоталась под его недоуменным взглядом, прикрыв ладонью рот. — Прости…даже представить себе не могла, что когда-нибудь окажусь в подобной ситуации. Странное чувство.
— То есть, раньше тебе мужчины сразу делали предложение? — прищурился парень. — И как так получается, что в систему твоих ценностей входит родить от меня, а жить со мной — нет?..
О, да… Раньше мужчины ей сразу делали предложение. В точку. Потому что удобная жена сейчас на вес золота.
— Родить от тебя? Пожалуй, я сформулирую иначе: родить для себя. Не усложняй снова, пожалуйста. Ты никак не обязан участвовать во всем, что будет потом.
— Какое облегчение, — язвит и отходит. — Знаешь, что? Я тебя понял. Только с сегодняшнего дня вносим коррективы. Домашняя еда в обмен на мой биологический материал. Не пропадать же такому подарку. Я этот передник выбирал битый час.
Ева теряет дар речи от такой постановки вопроса. Насколько же это абсурдно звучит! Домашняя еда в обмен на биологический материал. Это уже не наглость, а какое-то издевательство. Нелепая сделка и её соответствующие условия? Вот, значит, как это может обернуться…
— Мне казалось, всё честно… Ты как мужчина получаешь…удовольствие. И изначально говорил, что этого хочешь. А теперь ультиматум?
Да, Ева начала злиться. Это было глупо и оскорбительно, мол, она ему ещё и должна. Разве настаивала? Разве просила? Сам же вызвался…
— Удовольствие? — ухмыльнулся саркастически, и черты его лица скривила гримаса брезгливости. — Сразу видно, что ни черта ты в удовольствии не смыслишь. Какое удовольствие, Ева? Ты не даешь к себе прикоснуться, и у меня ощущение, что считаешь секунды до завершения. Миссионерская поза без лишних телодвижений, без эмоций женщины… Думаешь, я животное, которому есть дело только до себя? Серьезно? После всего, что было, ты ещё веришь, что я получаю удовольствие от этого пресного процесса?.. Я просто терплю и жду, когда ты очнешься.
Кто бы знал, как её задели его слова. Несмотря на истину, сквозившую в них. Просто задели. Пусть Ева и понимала, что это бездушное действие между ними в постели — действительно механический секс, очень похожий на тот, что в анекдотах, когда у жены болит голова, а муж справляется сам, как может, слышать от него об этом с нескрываемым презрением очень неприятно. Он не виноват, что у нее покалеченное восприятие. Нет. Но именно Руслан сейчас является провокатором.
Как у него это получается? Будто в одной руке — кнут, в другой — пряник. Либо он предстает прекрасным и чутким ухажером, либо жестоким и беспринципным гадом, которому нравится наступать на её больные мозоли…
И снова девушка вспоминает…сравнивает…смотрит в это мгновение в темные глаза парня, и ненароком память воспроизводит те, другие, совсем черные глаза, словно врата в преисподнюю. Руки, губы, пошлые фразы. И это происходит из раза в раз. Стоит только Руслану к ней прикоснуться, пусть нежно и бережно, но вспышки в сознании с завидной упорностью услужливо преподносят картины брачной ночи, воскрешают ужас и страх. Даже зная, что этот человек не причинит ей зла, он же не Карен, Ева не находит сил отгородиться от нанесенной травмы… Будто это выше неё — автоматическая проекция.
Наверное, он прав. Ей казалось, что все мужчины в этом плане устроены одинаково примитивно. Лежит под ними тело, они и…развлекаются, думая о своих потребностях. Тем более, что девушка сама пошла на этот шаг. Не сопротивлялась, даже не пискнула, когда стало больно в первый раз. Чего ей это стоило — знает только Бог. Перебороть в себе отвращение, заведомую уверенность в том, что это неправильно, что её просто снова используют. Ведь другого пути нет, если нужен ребенок…
Представления о том, как всё будет проходить, рушились неумолимо и с треском, уничтожая наивную веру в то, что мечта сбудется скоро, и долгожданная беременность нагрянет тут же. Жизнь смеялась ей в лицо, вновь и вновь щелкая по носу и напоминая, что строить планы — это хорошо, но главная тут не Ева. И это действительно злило. Чем больше она цеплялась за призрачное воплощение надежд, тем дальше и громче они от неё убегали. А взамен оставляли ворох нерешённых проблем и созданную ею же самой безвыходную ситуацию, в которой Руслан становился требовательнее, бил признаниями по болевым точкам наотмашь, и этим пытался добиться от неё ответных действий.