— А ты не имеешь права считать себя лучше них только потому, что не понимаешь чего-то и не разделяешь их увлечений.
Че-е-ерт, как же он это делает! Прямо в точку!
— Или могу? — заупрямилась девушка. — Все-таки близость между мужчиной и женщиной это таинство. Оно не должно быть достоянием общественности, да еще и в таком формате…
— Ну и как там тебе сидится на вершине своей морали? В попу ничего острого не упирается? Холод не одолевает?
Его насмешка прошлась кипятком по нутру, ошпарила так яростно, что она задохнулась от возмущения и резко повернула к нему лицо:
— Значит, у тебя иная точка зрения? Значит, отвел бы туда какую-нибудь «робкую потенциальную душу»? Или уже отвел? А меня?..
Руслан окаменел враз, и напряжение мужского тела считывалось очень ощутимо — он ведь обнимал ее крепко. Темные глаза будто стали еще темнее, превратившись в черные омуты, которые под люминесцентным свечением казались сюрреалистически окрашенными, нереальными с этими яркими бликами.
— Я не страдаю эксгибиционизмом. Мне нет нужды перед толпой доказывать или проверять свои чувства. Испытывать их на прочность и верность. Я и так уверен, что люблю тебя. И делиться…тобой и нашими отношениями не собираюсь. И, вообще, любящие вряд ли станут выставляться напоказ.
— Значит, ты противоречишь себе. Ты несколько минут назад утверждал, что те двое тоже влюблены.
— Влюбленность и любовь — разные понятия. Первое может длиться вплоть до нескольких секунд. Дней. Или до конца качественного полового акта, пока партнеры не исчерпают друг друга.
Ева поджала губы. Как искусно этот парень выпутывается, однако!
— Я же говорил, наши мнения не совпадут, давай не будем больше? — предложил примирительно, откладывая портфолио.
А затем развернул ее корпусом к себе, фиксируя ладонями лицо и пленяя взгляд, чтобы гипнотическим шепотом спросить:
— Так чего ты боишься больше всего?
— Иллюзий, — вырвалось из нее незамедлительно, что заставило саму Еву изумленно ахнуть.
— То есть, ты признаешь, что сама обманулась на его счет?
Как так вышло, что борьба мнений вдруг перетекла в несанкционированный стриптиз ее души? Причем…Ева, находящаяся под гнетом впечатлений, а также воздействием, произведенным откровениями Руслана, вдруг…не захотела обороняться.
— Да.
— А если я снова повторю, что готов завоевывать твое доверие, несмотря ни на что?
Психологическая обнаженность достигала невиданных до сей минуты масштабов.
— Я не могу поверить тебе.
— А хочешь?
— Хочу.
Сказала и неожиданно поняла с кристальной ясностью — действительно хочет.
— Значит, и сможешь тоже…
Ева ощерилась и выпустила мученический полупрозрачный стон.
— Мы идем по кругу, Руслан.
— Мы ведем диалог, Ева. Я стараюсь быть терпеливым, видит Бог, очень стараюсь. Если бы ты немного помогла… Хотя ты и так потихоньку идешь мне навстречу. Как же я хочу, чтобы ты раскрылась, — прислонился лбом к её лбу в потерянности, — у мамы в гримерке висел плакат с Коко Шанель, на котором была надпись: «Красота начинается в тот момент, когда ты решаешь быть собой»…
— Ты поэтому хотел переделать меня именно там? — ухмыльнулась.
Он интенсивно закачал головой, так и не оторвавшись от неё:
— Я не переделать тебя хотел, а показать, что ты, имея тысячи лиц и амплуа как женщина, способна на невозможное. В тебе же такой огонь, Зефирка, ты так опаляешь иногда, но сама же этот огонь и гасишь большую часть времени…
Руслан отрывается и подается назад, чтобы обдать её жаром неистово-отчаянного взгляда, под которым девушка просто физически получает искрометные импульсы по всему телу… Замирает под силой пущенных вибраций, всматриваясь в темноту его глаз.
А там…там так и написано… Я тебя люблю.
Никто и никогда на неё не смотрел вот так…с примесью боли и обожания. Как на нечто сакральное. Будто одна из теорий подтвердилась, и Святой Грааль — женщина, причем, именно она — Ева. Даже имя…было подходящим. Так, наверное, вглядываются в звезды — с восхищением и сокрушением, зная, что только единицам суждено добраться до них при жизни.
И Ева поверила. Поверила!
Удушливая волна горечи хлынула из недр и буквально затопила её всю. Внезапно захотелось разрыдаться от обиды и несправедливости этого мира. Почему этот мальчик не встретился ей раньше, когда она еще способна была сама любить без оглядки? Сожаление тошнотворной лавиной добило остатки выдержки. Зачем она ему такая? Сломанная, разочарованная, овитая колючей проволокой? Разве девушка не понимает, что постоянно ранит его этими железными шипами?.. Отгоняет прочь, но парень упрямо вгоняет свою плоть в колючки…