Почему Ева боялась разговоров с Русланом теперь, когда прошедшим вечером они выяснили многое?.. Да потому что понятия не имела, как вести себя в новой роли… Какие у нее обязательства?
Выходить на улицу не хотелось. Она была уверена, что парень уже ждет её. Осознанно оттягивала момент, переделав кучу мелких дел после последнего клиента. Даже облегчила участь уборщицы, протерев свои стеклянные шкафчики и все рабочие поверхности. А телефон продолжал вибрировать…
В дверь постучали. И сразу же открыли её.
Ещё бы.
Руслан вошел размашистым шагом, прикрыл за собой и остановился, сложив руки на груди. Сощурил глаза и вздернул бровь, будучи недовольным и даже раздраженным:
— И как это понимать?..
— Я…заработалась… — растерянно взмахнула ладонью, в которой была зажата красочная тряпочка, а потом резко завела её за спину, потому что это показалось довольно нелепым — спалиться с поличным.
— Ева, что опять случилось?
Почему сразу Ева? А где зефирки? Шоколадки? Розовые единороги?
Девушка стала спешно собираться, злясь на себя и снимая медицинскую форму у дивана, где уже битый час лежала в ожидании её одежда. И спохватилась, что он стоит сзади только, когда осталась в бюстгальтере и трусиках. А еще мысль о том, что администратор разнесет сплетню, что к ней вечером являются мужчины…
— Почему ты не отвечала? — Руслан уже был очень близко, от его дыхания кожа в районе лопаток покрылась мурашками.
— Заработалась, — повторила, скрипнув зубами, и потянулась к платью.
Парень одним движением развернул её к себе и приподнял подбородок выше, зацепив пальцами:
— Выдохни, трусишка.
Будто именно вот этой несмешливой команды ей и не хватало… Сказанной с доброй иронией и понимаем… Ева разом вытолкала из себя воздух вместе с нервной дрожью и обмякла, позволяя ему сгрести себя в объятия.
— Руслан, — он шумно вдохнул, реагируя на своё имя, а рука на её спине стала чертить замысловатые узоры, рождая приятные ощущения. — Извини, я психанула.
Им понадобилось несколько минут тишины. Девушка слушала мерный стук сердца под своим ухом, которое удачно пристроено к его груди. Тепло, уютно. Как-то все забылось и отошло на второй план: сомнения, непристойный вид в одном белье, бдящие работники за дверью. Ева дышала и практически жмурилась в удовольствии от невесомо порхающих мужских пальцев. Как наркотик. Вот эта неподдельная нежность, вплетенная в каждый жест. Он просто прикасается — без всякого подтекста, и так получается, что ее это успокаивает.
Перебирая в памяти воспоминания, Ева пытается вычленить хотя бы один такой эпизод, когда молчать комфортно не одной, а с кем-то… Как же обескураживает это непривычное состояние умиротворения после многочасового карнавала психоэмоциональных аномалий.
А потом Руслан выпускает ее, берет с дивана легкое шифоновое платье и сам надевает на девушку, аккуратно поправляя растрепавшиеся в процессе волосы. Ей попросту не под силу вынести эту заботу. Она обезоруживает. Рождает неизведанные чувства, некоторую панику.
Кто же тебя этому научил, мальчик Руслан?
Они выходят, держась за руки, и шагают так вплоть до машины. По пути Ева прощается со всеми, буквально отгораживаясь от любопытных глаз непроницаемым выражением на лице. Парень поинтересовался, хочет ли она поехать куда-нибудь погулять. Но стоило только представить, сколько в субботу вечером народу во всех достопримечательностях города, да еще в духоте…и жизненно необходимым оказалось попасть сейчас домой под прохладные струи кондиционера. Все-таки вмиг отступившее нервное напряжение не прошло бесследно, оставив после себя некую слабость и даже вялость.
— Я ведь действительно трусишка, — прикрыв веки, призналась вдруг девушка, — хочешь узнать, как я пришла в косметологию?..
Видимо, Руслан понял, что ответа не требуется, и терпеливо выждал паузу, позволяя ей набраться смелости и продолжить:
— Я всегда мечтала работать с детьми, сначала думала стать педиатром. Ближе к окончанию школы, приобретя больше ответственности, серьезности и осознанности, пришла к выводу, что это слишком скучно для меня. Энергию нужно расходовать, нести пользу, орудовать руками. Выбор пал на детскую хирургию… Представляешь, даже тест на профориентацию показал, что я готова… — усмехнулась слабо. — Когда основная часть учебы была за плечами, я уже знала, что не потяну… Как тебе объяснить ужас безысходности, стойкую паранойю, будто весь мир вокруг болен? Этот поток не прекращается, ты не видишь конца и уверен, что каждое крохотное тело, каждую историю будешь пропускать через себя?..