Дино не заметил, как до хруста сжал кулаки. С-с-сашансиос с беспокойством покосился на своего союзника.
-Ты уверен? Если что, поговорить с ним могу и я.
-Все нормально. Просто вспомнилось кое-что.
- Можно подумать, я не понял. - Проворчала Саша.
- Да нет, я не о том. Понимаешь. У нас людей с ошейниками не много. Но все же пока есть. Запрет на владение разумными отец решил проводить без потрясений. И я с детства воспринимал рабство как часть нашей жизни. После плена наверно так все бы и оставалось, если бы не Нэстэ с матерью. Да и сейчас, рабовладельцы у меня вызывают разве что личное неприятие. Хозяина, чей ошейник Нэстэ носила, с удовольствием бы в круг вызвал. Но ведь это личное. Вот охотников за рабами, ловцов там всяких, я бы с удовольствием придушил. Хорошо, что отец закрыл для них границы. У обычных рабов есть шанс вернуть свою свободу или хотя бы думать о ней. Над их чувствами и эмоциями ни один хозяин не властен. Но тут ведь совсем другое, какое-то мерзкое. Эти же отбирают не просто свободу. Они отбирают эмоции, чувства, даже мысли, наверно.
- Лика говорит, что связь у них с рабами односторонняя. - Мрачно заметил Саша. - Хозяева не слышат своих рабов.
- Старейшины говорили вчера, что есть какой-то древний ритуал, вроде как позволяющий разорвать эту связь. Но он требует добровольного согласия хозяина. - Заметила стоящая рядом Лика. - А если силой, помните что происходило, когда Нэстэ начала рвать связь с Лео попав на рынок рабов?
Оба парня согласно кивнули.
-Вот, примерно тоже самое происходит и с рабом. Только куэрхи, в отличие от ниахары, вообще не имеют защиты и при разрыве связи, гибнут от болевого шока. Из-за этого охотники вначале старались не убивать захватчиков, а захватывать их живыми. Надеялись вернуть детей с помощью того обряда.
- Сумми во время связи рассказывала, что ее Барик и Лео вообще как-то болезненно восприняли наличие этих неправильных связей у пленных. - Вздохнул Дино. - Видимо у котов очень длинная память на такие вещи.
- Верно. Ни Барик и ни Лео вообще сейчас не отходят от своих старших. - Кивнула Лика. - И сильно нервничают при виде аэнхов. Особенно Лео. Никогда не думала, что ниахары могут ненавидеть.
- И что же делать?
- Ничего. Куэрхи смирились с потерей сородичей. Теперь им остается только месть. Правда, Нэстэ обмолвилась, что Лео вроде как попытался сто-то сделать во время поединка мести. Как-то смягчить удар в момент смерти того тэриона. Результат пока неизвестен. Поэтому мы не обнадеживаем никого из аборигенов. Но в случае удачи, если ниахара будет поблизости, есть шанс спасти часть связанных или хотя бы облегчить им смерть.
Лассиан
Лассиан, это имя мало что говорило ему. До этого момента, это было слово, обозначавшее что говоривший обращается именно к нему. Он внезапно вспомнил, что так его называл отец. Тоже абстрактное понятие, до сих пор не вызывавшее никаких чувств. Так к нему обращалась одна из женщин в загоне, которую он кормил по поручению хозяйки и следил, чтобы она себе ничего не сделала.
Откуда-то пришло осознание слова мама. Он вспомнил, что в загоне у него появилось уже брат и две сёстры. Брата он лично отвел к новому хозяину больше полугода назад и больше не вспоминал до этого мгновения. А маленькие сёстры копошились у ног беспомощной матери в попытке встать на свои еще слабые хвостики.
Мать с тоской смотрела на своих малюток, не имея возможности даже прикоснуться к ним. Он сам же и следил за тем, чтобы мама была связана. Так пожелал хозяин. После того, как она попыталась убить себя и девочек. Так требовала от него хозяйка. А слушаться её велел Хозяин.
Хозяйка до сих пор была зла на маму. Из-за неё могла сорваться покупка брата. Но что хуже, могли погибнуть две самочки на ферме, будущие производители рабов.
- Не надейся, я не собираюсь убивать тебя. Аррэн снова поработает над тобой, как только твоим дочерям перестанет требоваться молоко. А потом, я заставлю тебя смотреть, как твои девки станут марионетками в руках новых хозяев. Сама бы их повязала, но лучше, пусть пока побудут игрушками Ларине. Она как раз завтра приезжает.
Лассиан слабо вздрогнул. Дочку хозяйки он тоже вспомнил. Такая же заносчивая как хозяйка, не терпящая неисполнительности, и обожает, когда ей угождают. После того, как по малолетству она по своей вздорности заставила свою служанку сидеть под водой и та захлебнулась, родители посчитали, что до пятнадцати лет ей незачем заводить связанную рабыню. Семья получала слишком большой доход с рождённых рабов. Мальчиков они продавали. А девочек до поры брали в служанки, а потом на ферму производить новых рабов или тоже на продажу. Хозяева были недовольны потерей рабыни, которая могла бы принести прибыль.
Все это пробудилось в голове как-то разом, как будто кто-то сдернул вуаль с того, что он знал. Всколыхнулась и сразу куда-то сбежала боль, на которую мышцы запоздало отозвались мелкой судорогой. Лассиан словно вынырнул из вязкого, темного водововорота, в котором провел всю свою жизнь. Он разом вспомнил все, что делал по приказу хозяев. Серый, бесцветный мир вдруг снова заиграл разнообразными красками. Даже глаза на мгновение пришлось прикрыть. Но стали вдруг различимы запахи. Резкий голос хозяйки болезненно терзал ставшие чувствительными уши.
Сама хозяйка не обращала на мальчика никакого внимания и ничего не заметила. Зачем помнить о рабе, не способном даже подумать без ее разрешения. Она стояла, пригнувшись над неподвижной женщиной и, с силой тянула за волосы ее голову назад. Хозяйке вообще нравилось заставлять эту мелкую самку смотреть ей в глаза.
Он совершенно иначе увидел спину нагнувшейся хозяйки, линию позвонков, выступивших сквозь ткань, туго обтянувшую спину. И как-то разом вспомнилось, что хозяева без опаски позволяли носить связанным рабам короткие, но широкие ножи для работы во дворе. Хозяйственный нож не мог служить оружием. Его широкое и тяжелое лезвие позволяло что-то скоблить или стругать.
Мальчик так увлекся внезапно заполнившей разум невозможной мыслью, что и сам не заметил, как выхватил инструмент из ножен, прислонил круглый кончик между позвонками, немного ниже лопаток, куда смотрел, и с силой надавил. Он много раз так делал, помогая слугам разделывать добытое хозяином на охоте животное.
И только когда тело хозяйки рухнуло и неподвижно замерло у ног, он осторожно выпрямился.
-Лассиан, ты...?
Мама растерянно смотрела навыросшего сына, впервые за долгие голы плена видя вместо блеклых, такие живые и блестящие глазки.
- Беги, если можешь. - Лассиан собрался перерубить веревки на ногах, но уловив движение, резко обернулся, готовясь встретить приближающуюся опасность.
Аррэн, раб, так же как и он связанный с хозяином. Он был из самцов-производителей фермы. Сёстры его дети. Взрослый мужчина приблизился к ним, но во предки настроению мальчишки, не спешил нападать. Он внимательно осмотрелся, подошёл к лежащей хозяйке и что-то проверил.
- Жива. Нож рассек позвонки, но не дошёл до лёгких. Если бы ты ударил на два позвонка выше, вот сюда. - Он показал пальцем ямочку между позвонками в районе шеи. - Она бы умерла мгновенно. А так, будет жить, дышать, питаться с ложечки и ходить под себя. Но ее руки и ноги больше не шелохнуться.
Мужчина как-то сдавленно и зло рассмеялся. Потом достал свой нож и быстро полоснул по верёвками, с помощью которых руки сидящей женщины крепились к деревянной жерди на уровне плеч. Та не удержалась и повалилась на пол. И уже оттуда с недоумением посмотрела на него.
Аррэн уже убирал нож обратно в ножны, одновременно продолжая разговор:
- Это даже хорошо, что ты её не убил. Смерть хозяев всегда приводит к мучительной агонии всех связанных с ним врагов. Раз мы живы, где-то там, смогли найти способ убивать их, сохраняя нам жизнь. Раз так, у тех кто связан с хозяйкой появился шанс получить свободу.