Поселок превращался в настоящий оазис, город-сад, хотя скептики утверждали, что в этой пустыне на солончаках ничего не может вырасти.
Алексей Иванович беспокоился о порядке в офицерском общежитии, об отдыхе офицеров, о библиотеке и читальном зале, танцплощадке и буфете. Он заботился о спортивных площадках у офицерского общежития (волейбольной, баскетбольной, футбольной и гимнастической со снарядами). Гантели, гири и эспандеры хранились внутри общежития в закрытых ружейных пирамидах.
У каждой из пяти казарм стояли открытый киноэкран и ряды скамеек, и каждый волен был с наступлением темноты выбирать свой «кинотеатр» со своим кинофильмом, правда, программа не блистала разнообразием. Несколько раз приезжал Алексей Иванович и на первый ИП, где его также интересовали бытовые условия и обустройство части, снабжение и материально-техническое обеспечение.
Он старался благоустроить поселок, быт, обеспечить отдых испытателей после трудной работы. И на полигоне утро офицеров штаба начиналось с физзарядки во главе с Нестеренко.
Из воспоминаний Владимира Владимировича Порошкова:
«Назначение наше было настолько секретным, что предписание и билет нам вручили только накануне отъезда. Мы — это четыре выпускника Военной Краснознаменной инженерной академии связи им. С. М. Буденного, авангард контингента из 20 выпускников, отобранных еще за год до этого кадровиком Министерства обороны для неизвестного нам назначения. В предписании была указана только войсковая часть без места дислокации. И только в железнодорожном билете мы прочли название конечной станции — “Тюра-Там”. На обороте предписания едва заметным карандашом было написано: “Хозяйство генерала Нестеренко. Начальник аппаратной машины”. Из всего этого я понял, что едем в большую часть (начальник — генерал, и на том спасибо!) и назначен я на должность начальника аппаратной машины, неизвестно, правда, какой.
…Мы приехали в Тюра-Там в субботу 22 июня 1957 года после окончания рабочего дня. Разместившись в гостинице на первом этаже третьей казармы, поужинав в столовой, расположенной в деревянном бараке… мы отправились купаться. Купальня представляла собой два мостка на сваях, удерживаемых еще и тросами с берега Сырдарьи, с глухими деревянными стенками и натянутым между мостками тросом ограждения. Но вода! Такую воду в России можно увидеть только во взбаламученной глинистой луже. Вода была абсолютно непрозрачной, коричневой по цвету взвесей глины и песка, которые она несла с бешеной скоростью горной реки. Мы с опаской нырнули с мостков в эту воду. Она охлаждала и смывала липкий пот, вызванный жарой… Рядом с нами появился пожилой мужчина. Вынырнув после прыжка с мостка и, видимо, случайно глотнув воды, возвращая на место длинные волосы, маскирующие лысину, сказал: “Генерал нырнул, воды хлебнул!” Он как бы представился нам, разглядев в нас новичков. Мы поняли, что перед нами начальник соединения. Других генералов в таком месте не должно быть. Поскольку мы его не знали, то, памятуя армейскую истину — всякая кривая вокруг начальства короче прямой, мы поспешили закруглиться с купанием и отправились в гостиницу.
В понедельник мы прибыли в штаб соединения и нас направили на прием к Нестеренко. Штаб состоял из барака, стоящего на стороне улицы, обращенной к реке (в нем размещался Нестеренко со штабом), и второго барака в противоположном углу дворика, с центральной кирпичной частью, где находились секретная часть и служба измерений. Дворик был засажен палками-саженцами тополей с первыми листьями. Входы в бараки штаба, выходящие внутрь дворика, соединялись между собой аккуратно размеченной грунтовой дорожкой. Мимо нас в кабинет быстрыми шагами прошел генерал-лейтенант в голубой рубашке с поясом и погончиками (мы таких еще не видели!) и в темно-синих брюках с красными лампасами. Мы же истекали по́том в закрытых кителях со стоячим воротом времен Отечественной войны и при сорокаградусной жаре позавидовали его форме белой завистью — нам бы такую!
Он пригласил всех в кабинет, познакомился с каждым и начал нам рассказывать о полигоне. Сказал, что полигон создается для решения важной государственной задачи — испытаний межконтинентальной ракеты, что он находится в стадии строительства, но уже начал работать, было много трудностей. Но это временно! Построено общежитие. Семейные живут в бараках и вагонах, но уже заложены каменные дома для офицерского состава. Работают школа и Дом офицеров, размещенные в бараках. Заасфальтированы улицы, закончена бетонка до площадок, посажен парк, сделано уличное освещение. Он увлеченно говорил нам об этих достижениях и перспективах так, что мы сами увлеклись и поняли: с этим человеком можно служить, он сделает все для людей, он энтузиаст того большого дела, которое поручила ему страна, и нам нельзя ударить в грязь лицом. Пожелав успехов в работе, генерал направил нас к своему заместителю по научно-исследовательской работе полковнику А. А. Васильеву для получения назначений».