– Да, если еще осталось, – очухиваюсь, киваю и прохожу внутрь, закрывая за собой дверь и усаживаясь на кушетку. – Плечи вообще смерть, руки не могу поднять даже. – В этот раз даже не вру, мы все сегодня еле живые.
– Снимай футболку, – говорит негромко, подходя к шкафчику с препаратами, – я намажу и разомну, завтра почти не будут болеть.
Аленка грустная, в глаза не смотрит, хотя обычно всегда улыбается мне и порой даже мило смущается. А сейчас хмурая, без настроения, как будто случилось что-то. И спросить хочется, а, с другой стороны, выслушивать, что я лезу не в свое дело, – так себе перспектива…
Снимаю футболку, как она и велела, и присаживаюсь на кушетку спиной к Аленке. Я не могу похвастаться горой мышц и кубиками, как другие мужики в команде. Я не слишком крупный сам по себе, суховат. Поэтому даже не надеюсь, что Аленка может мною любоваться. Было бы чем, я бы перед ней без футболки только и ходил.
Холодная мазь касается плеч, от этого мурашки бегут, но теплые и мягкие руки Алены убирают весь дискомфорт. Она невероятная… Скользит по уставшим и забитым мышцам аккуратно, почти не причиняя боли, а мне в ближайшую вечность не хочется это прекращать.
– Не больно? – спрашивает негромко, надавливая чуть сильнее. Больновато теперь, но я так улетаю в какую-то свою Вселенную от касаний Алены, что буквально могу только промычать что-то нечленораздельное в ответ и продолжить наслаждаться массажем. Слишком остро. Боль от забитых мышц сплетается с удовольствием от касаний Алены и создает какой-то взрывоопасный коктейль.
Массаж заканчивается слишком резко, мне не хватает еще примерно лет сто, чтобы насладиться сполна. На часы смотрю и понимаю, что минут семь точно вот так кайфовал, но уплыл от рук Аленки, и все пролетело как один миг.
Она протирает остатки мази салфетками, чтобы я не испачкал футболку. Осторожно, вдумчиво, никуда не спеша. И за стол к себе не уходит, так и стоит рядом.
Быстро надеваю футболку, с удовольствием отметив, что рукам действительно уже стало легче, и поворачиваюсь к Алене лицом. Невозможно быть такой красивой. Чувствую себя каким-то идиотом, но я готов просто любоваться ею сутками, без лишних слов и мыслей.
Но что-то не так. Я чувствую, что что-то не так. У нее в глазах пустота, она трогает кончиками пальцев косу нервно, словно хочет что-то сказать или сделать, но не решается.
Смотрит прямо на меня, и впервые хочется решиться, послать все к черту и прижаться к ее губам. Поцеловать, обнять, рассказать, что ночами спать не могу – только о ней думаю.
Все парни в команде говорят, что Алена давно поняла, что я в нее влюблен, потому что это не заметит только слепой. Я не знаю, правда ли это, но сейчас мне как никогда хочется поверить в то, что она и правда все знает. А значит, если поцелую, удивиться не должна особо.
Я набираю полную грудь воздуха, собираясь сказать ей правду. Откуда-то вдруг появляется смелость, готов выдать ей в эту секунду все, что на душе. А потом поцеловать, как мечтал.
Но она меня опережает. Выдает автоматной очередью те слова, которые я не готов был слышать никогда в этой жизни:
– Я уезжаю…
– Куда? – спрашиваю сразу как идиот. Ничего умнее не могу придумать.
– Мы с родителями переезжаем. Я не могу остаться одна в этом городе, мне приходится уезжать с ними, я… Я бы осталась, наверное, но меня ведь ничего не держит здесь, и…
И мне отчаянно хочется крикнуть ей, что держит. Что я держу, что ради меня можно остаться.
Но разве я имею на это право?
Ей все еще семнадцать. Просить ее не уезжать только потому, что у меня есть к ней чувства, – эгоизм. Я влюблен по уши, но я не могу знать, как сложатся наши отношения, если при каких-то странных обстоятельствах они все-таки начнутся. Отрывать ее от родителей и уговаривать жить одной или со мной сейчас – верх цинизма.
Именно поэтому я выдавливаю улыбку, хотя уверен, что она ни капли не выглядит искренней, и негромко желаю ей счастья в новом городе. А потом прошу не забывать команду, которая к ней так привыкла, и ухожу.
Вижу на ее глазах слезы, а у самого от этого сердце в клочья. Но я не могу иначе!
Не могу я умолять ее остаться, при этом ничего не давая взамен.
Получается, не судьба?
Глава 2
Алена
Получается, не судьба…
Мама говорит, что в семнадцать все влюбляются и думают, что это последний раз в жизни и что никогда больше таких чувств ни к кому не возникнет. Я не думаю так, конечно. Но я правда влюбилась, кажется…