Их оказалось несколько, в основном о том, что именно входит в "лот шесть". Слово "засекречено" будто пустило ищеек по следу преступника. Уэнлесс довольно искусно парировал эти вопросы. Однако никто не спросил о том, что больше всего интересовало двадцатидвухлетнего Энди Макги. В тишине полупустого лекционного зала объединенного отделения психологии и социологии ему захотелось поднять руку и спросить: скажите-ка, почему вы так измочалили явно хорошую сигарету? Лучше не спрашивать. Лучше дать волю воображению, пока тянется эта скукота. Уэнлесс пытался бросить курить. Брат его умер от рака легких, и он как бы символически выражал свое отношение к табачной промышленности. В то же самое время это было похоже на нервный тик, которым профессора колледжей обычно эффектно бравируют, вместо того чтобы подавлять его. На втором курсе в Гаррисоне у Энди был преподаватель английского языка и литературы (сейчас его благополучно отправили на пенсию), постоянно нюхавший свой галстук во время чтения лекций об Уильяме Дине Хоуэлле и расцвете реализма.
— Если вопросов больше нет, я попросил бы вас заполнить эти анкеты и явиться ровно в девять в следующий вторник.
Двое помощников из студентов-выпускников раздали фотокопии с двадцатью пятью довольно нелепыми вопросами, на которые надо было ответить "да" или "нет". Лечились ли вы когда-нибудь у психиатра? — 8. Считаете ли вы, что когда-нибудь пережили настоящее психическое расстройство? 14. Пользовались ли вы когда-нибудь галлюциногенными наркотиками? 18. После небольшого раздумья Энди подчеркнул "нет" в этом вопросе, подумав: в нынешнем славном 1969 году кто не пользовался ими?
Его навел на это дело Квинси Тремонт, сокурсник, в общежитии они жили в одной комнате. Квинси знал, что финансовое положение Энди оставляет желать лучшего. Шел май последнего года, Энди заканчивал сороковым из курса в пятьдесят шесть человек, третьим по программе английского языка и литературы. Картошки на это не купишь, так он говорил Квинси, который специализировался по психологии. С началом осеннего семестра Энди предстояло занять место ассистента с зарплатой, которой вместе со стипендией кое-как хватило бы на хлеб с маслом, и продолжить занятия на выпускном курсе колледжа. Но все это предстояло осенью, а пока наступало летнее затишье. Лучшее, что он смог себе подыскать, была ответственная, захватывающая работа ночного дежурного на бензоколонке "Арко".
— Хочешь быстро заработать пару сотен? — как-то спросил его Квинси.
Энди отбросил длинные темные волосы со своих зеленых глаз, усмехнулся.
— В каком из мужских туалетов я получу концессию?
— Всего лишь психологический эксперимент, — сказал Квинси. — Правда, его проводит Сумасшедший доктор. Учти это.
— Кто он?
— Уэнлесс, большая сволочь. Главный шаман из отделения психологии.
— Почему его называют Сумасшедшим доктором?
— Ну, — сказал Квинси, — он потрошит крыс и вообще живодер. Ученый-бихевиорист. Нынче бихевиористов не очень-то любят.
— О, — заинтересованно произнес Энди.
— К тому же толстые маленькие очки без оправы делают его похожим на типа, который выжимал соки из людей в "Докторе Циклопе". Ты видел этот сериал?
Энди любил смотреть поздние передачи, видел сериал и почувствовал себя спокойнее. Однако он не был уверен, что имеет желание участвовать в экспериментах, которые проводит профессор, именуемый а) потрошителем крыс и б) Сумасшедшим доктором.
— Они не пытаются выжимать соки из людей, пока те не усохнут, а? спросил он. Квинси искренне рассмеялся.
— Нет, этим занимаются мастера специальных эффектов при съемках второсортных фильмов ужасов, — сказал он. — Отделение психологии проводит испытания слабодействующих галлюциногенных препаратов. Работают в содружестве с американской разведывательной службой.
— ЦРУ? — спросил Энди.
— Не ЦРУ, не ОРУ и не НАБ, — сказал Квинси. Более закрытое. Слышал ты когда-нибудь об учреждении под названием Контора?
— Может, встречал в воскресном приложении или еще где-то. Квинси зажег свою трубку.
— Все они действуют примерно одинаково, — сказал он. — Психология, химия, физика, биология... Даже подкармливают специалистов по социологии. Ряд исследований субсидируется правительством. От брачного танца мухи цеце до возможности избавиться от использованных плутониевых брусков. Учреждение типа Конторы должно полностью расходовать свои ежегодные ассигнования, чтобы на следующий год получить такую же сумму.
— Мне это дерьмо не нравится, — сказал Энди.
— И должно не нравиться любому мыслящему человеку, — сказал Квинси со спокойной, умиротворяющей улыбкой. — А дело делается. Чего хочет наша разведывательная служба от слабодействующих галлюциногенов? Кто знает? Ни я. Ни ты. Может, сама не знает. Зато замечательно выглядят доклады в закрытых слушаниях комиссий конгресса, когда подходит время для возобновления бюджета... В каждом департаменте у них свои дрессированные собачки. Собачка в Гаррисоне — Уэнлесс из отделения психологии.
— А руководство колледжа не возражает?
— Не будь наивным, дорогой. — Он с удовольствием полностью раскурил трубку, и клубы вонючего дыма расползались по их похожей на крысиную нору комнате. Голос его зазвучал полнозвучно, с переливами, более решительно: — Что хорошо для Уэнлесса — хорошо для отделения психологии Гаррисона, которое на следующий год получит свое собственное помещение, не будет больше тесниться вместе с этими типами — социологами. А что хорошо для психов, хорошо для колледжа в Гаррисоне. И для Огайо.
— Думаешь, это безопасно?
— Они не испытывают препараты на студентах-добровольцах, если это опасно, — сказал Квинси. — Если есть хоть малейшее сомнение, они испытывают сначала на крысах, затем на заключенных. Будь уверен, то, что вольют в тебя, уже вливалось примерно тремстам испытуемым, их реакции тщательно запротоколированы.
— Не нравится мне это дело с ЦРУ.
— Тут Контора.
— Какая разница? — мрачно спросил Энди. Он взглянул на плакат, повешенный Квинси: Никсон был изображен у разбитой старой машины. Никсон ухмылялся и короткими пальцами обеих рук изображал V, означавшее победу. Энди трудно верилось, что этого человека менее года назад избрали президентом.
— Я просто подумал, тебе не помешают две сотни долларов, только и всего.
— Почему они так много платят? — подозрительно спросил Энди.
Квинси всплеснул руками:
— Энди, это же правительственное мероприятие. Неужели не понимаешь? Два года назад Контора уплатила что-то около трехсот тысяч долларов за исследования взрывающихся велосипедов, чтобы пустить их в серию, — об этом печатали в "Санди таймс". Думаю, еще одна вьетнамская штука, хотя никто точно не знает. Как говаривал Фиббер Макги, "в свое время это казалось хорошей идеей". — Квинси быстрым, резким движением выбил трубку. — Для этих парней каждый колледж в Америке — один большой универмаг "Мейси". Купят здесь, поглазеют на витрины там. Но если ты не хочешь...
— Может, и хочу. А ты участвуешь?
Квинси улыбнулся. У его отца была цепь процветающих магазинов по продаже мужской одежды в Огайо и Индиане.
— Я не так уж нуждаюсь в двух сотнях, — сказал он. — И шприцы ненавижу.
— А-а.
— Слушай, я не уговариваю тебя, боже упаси; просто у тебя слегка голодный вид. В любом случае всего половина шансов, что ты попадешь в подконтрольную группу. Двести монет за вливание воды. И даже, имей в виду, не водопроводной. Дистиллированной.
— Можешь устроить?
— Я ухаживаю за одной ассистенткой-выпускницей Уэнлесса, — сказал Квинси. — Они собрали около пятидесяти желающих, в большинстве это те, кто хочет выслужиться перед Сумасшедшим доктором...